Стратегическая Психотерапия Ступень I

Книги для бизнеса. Виталий Пичугин

Книги по психологии. Виталий Пичугин

Все разделы / Книги о НЛП

Автор: Коннер Ричард

Стратегическая
Психотерапия
Ступень I

Семинары Ричарда Коннера

Новосибирск
1999

Содержание

Терапия, решающая проблемы   ...   ...   ...      2
Проведение первого сеанса   ...   ...   ...      7
Этапы первого сеанса   ...   ...   ...   ...   12
Предписания   ...   ...   ...   ...   ...   21
Власть и организация   ...   ...   ...   ...   24
Неисправно функционирующая иерархия и семья   29
Психотерапевтическая проблема   ...   ...   33
Указания по супружеской терапии   ...   ...   35
Оценка результатов   ...   ...   ...   ...   39
Стадии развития и связанные с ними способности   41
Источники материалов   ...   ...   ...   ...   47

Терапия, решающая проблемы

Эта книга предназначена для терапевтов, желающих освоить конкрет-ные методы решения человеческих проблем, и для преподавателей, же-лающих обучать конкретным навыкам. Наш терапевтический метод со-средоточивается на решении предъявленных проблем в контексте семьи клиента. Но дело здесь не в методе, а в том, чтобы найти для каждой про-блемы, для каждой отдельной ситуации особый подход. Задача терапевта – четко сформулировать предъявленный симптом и построить свое вмеша-тельство в социальную ситуацию клиента таким образом, чтобы изменить этот предъявленный симптом. В этой книге главное внимание уделяется проблемам, как и в других подходах, ориентированных на симптомы, но в отличие от этих подходов мы придаем особое значение социальному кон-тексту человеческих проблем.

Определение проблемы

В последнее время идут споры между терапевтами, предпочитающими определять симптом в точных поведенческих терминах (например, как «специфическое избегающее поведение») и терапевтами, пользующимися более общими категориями, такими как «тревога» или «чувство беспо-мощности». Некоторые терапевты предпочитают формулировать симпто-мы как поддающиеся счету поведенческие акты, а другие предпочитают формулировать проблему как состояние души или как патологию харак-тера. Предлагаемый здесь подход отличается от обоих этих подходов, поскольку особое внимание мы сосредоточили не только на индивиде. Хотя в этом подходе предполагается, что терапевт потерпел неудачу, если он не решил предъявленную проблему, и хотя симптом определяется в операциональных терминах (то есть настолько точно, насколько это воз-можно), терапия здесь сосредоточивается на социальной ситуации, а не на отдельном человеке. Можно определять «проблему» в разных социальных единицах. В этой книге проблема определяется как тип поведения, кото-рое является частью последовательности поведения нескольких людей. Симптом – это ярлык и кристаллизация последовательности в социальной организации. Если рассматривать такие симптомы, как «депрессия» или «фобия» как контракт между людьми и, следовательно, считать их адап-тивными для взаимоотношений этих людей, то это ведет к новым пред-ставлениям о терапии.
Одним из вкладов семейного подхода, развившегося в 50-е годы, было открытие, что симптомы можно рассматривать как уместное и адаптивное поведение. Раньше считалось, что симптом иррационален и основан на неправильном восприятии, вынесенном из прошлого, но была выдвинута точка зрения, что симптом – это способ адаптации к текущей социальной ситуации. Отсюда логически следует, что для изменения симптома тера-пия должна быть сосредоточена на изменении социальной ситуации.
Смещение фокуса внимания с одного человека на социальную группу, состоящую из двух и более людей, имеет определенные последствия для терапевта. Терапевт должен не только по-другому думать о человеческих дилеммах, но и рассматривать себя как члена социальной единицы, со-держащей проблему. Терапевта следует рассматривать, как часть соци-альной дилеммы клиента, и эта мысль может вызывать у него беспокойст-во. Когда двадцать лет назад распознали, что терапевтической единицей является семья, а не индивидуум, это стало шагом вперед. Со временем семейная единица расширилась и стала включать в себя более обширную родственную сеть, а также группу сверстников. Сейчас становится оче-видным тот факт, что предъявленная проблема включает в себя как про-фессиональный мир, так и общество в целом.

Диагноз как часть проблемы

Когда терапевтическая проблема определяется как социальные взаи-моотношения клиента, терапевт должен и себя включить в эту проблему, поскольку он дает ей определение. Когда на ребенка или взрослого наве-шивают ярлыки: «больной с минимальной дисфункцией мозга», «алкого-лик», «шизофреник», – это означает, что терапевт участвует в создании проблемы и может затруднить процесс изменения.
Терапевт, характеризующий семейную ситуацию с помощью фраз, ти-па «доминирующая мать и пассивный отец» или «симбиотические отно-шения между матерью и дочерью» создает проблемы, хотя он может счи-тать, что он просто описывает проблемы, поставленные перед ним.
В зависимости от того, какой ярлык терапевт навесит на человеческую дилемму, он может кристаллизировать ее или сделать хронической.

Коллеги как часть проблемы

Тема проблем, созданных специалистами, становится более очевид-ной, когда мы изучаем, как клиницисты могут стать частью представлен-ной проблемы. Как терапевт определяет проблему, если он принимает на лечение молодого человека с диагнозом шизофрения, находящегося в психиатрической больнице? Терапевты уже двадцать лет считают, что социальной единицей в этом случае является молодой человек и его се-мья. Это необязательно предполагает, что семья является «причиной» шизофрении, но это предполагает, что проблема проявляется в семье, и семья – это самый лучший источник помощи для молодого человека. Именно туда он и отправится, когда его выпустят из больницы. Становит-ся все очевиднее, что кроме семьи, в проблему включен и персонал пси-хиатрической больницы, который распоряжается сроком выписки и меди-каментами. Терапевт не может притворяться, что терапевтическая про-блема заключается только в молодом человеке и его семье, когда решение о выписке находится в руках других людей и когда молодого человека в любой момент могут напичкать лекарствами без разрешения терапевта. Точно так же, для проведения терапии с условно осужденным следует определить проблему таким образом, чтобы включить в нее, наряду с семьей и друзьями, офицера, осуществляющего надзор за осужденным, и суд. Когда тема социального контроля становится значимой, профессио-нальное окружение является частью предъявленной проблемы. В менее серьезных случаях терапевтической проблемой могут стать разногласия между специалистами, занимающимися семьей. Если разные терапевты встречаются с разными членами семьи, то они могут вести между собой «территориальную» борьбу по поводу того, кто в семье прав, а кто не прав. Следовательно, социальной единицей для терапевта является не только семья, но и коллеги-профессионалы.

Расширение социальной единицы

Если терапевт рассматривает своих коллег-прфессионалов как часть проблемы, уже одно это вызывает беспокойство, но проблема может быть еще шире. Когда мальчик отказывается ходить в школу, его поведение можно определить как терапевтическую проблему. От терапевта ожида-ют, что он повлияет на ситуацию в семье и школе и сделает так, чтобы ребенок начал вести себя хорошо. Это довольно распространенная про-блема. Но предположим, что эта школа находится в трущобах, и она на-столько плохая, что терапевт может только одобрить нежелание молодого человека тратить время впустую. Таким образом, проблема не только в прогулах ребенка, но и в плохой школе. Если терапевт включает сюда и школу, то грань между терапией и социальной или политической дея-тельностью размывается.
Если терапевт начнет рассматривать проблему с социальной точки зре-ния, то ему трудно будет ограничить свое мышление только ребенком или школой, не включая сюда экономическую систему и социальные условия, в которых существует такая школа. Мальчик, отказывающийся ходить в школу, может реагировать на плохую школу или на проблемную семью. Но в чем бы ни заключалась проблема, она неотделима от того факта, что из-за экономической системы отец может быть хронически безработным, а мать может получать пособие на ребенка, что ведет к искажению семейной орга-низации. Является ли терапевтической проблемой не только отдельная се-мья, плохая компания или школа, но и общество в целом? Хотя это очевид-но, когда речь идет о бедных, но эти вопросы возникают и когда терапевт имеет дело с людьми из более обеспеченных слоев. Депрессия у женщины сама по себе может считаться проблемой, но терапевт может учесть и тот факт, что она жена администратора корпорации, который постоянно пере-возит семью с места на место, чтобы не отстать в конкурентной борьбе.

Куда идешь, терапевт?

В попытках справиться с социальными проблемами терапевт может впадать в крайности. Он может относиться к проблеме, как будто она на самом деле заключается в искаженном восприятии и интересоваться фан-тазиями клиента по поводу его социальной ситуации. Такой узкий подход уже больше не приемлем. Терапевт может впасть в другую крайность и определять все проблемы как экономические и культурные. Но тогда он должен становиться революционером, чтобы решить каждую проблему. Такой подход кажется непрактичным. Во-первых, терапевт должен иметь доказательства того, что в результате революции эта проблема будет ре-шена в обществе, а во-вторых, клиенту придется жить в страдании, в ожи-дании, пока терапевт организует революцию.
Тема радикализма стала актуальной в 60-е годы, когда терапевтов по-слали в трущобы, в психиатрические больницы, наполненные черными бедняками. Эти терапевты оказались пойманными между двумя крайними позициями. Если терапевт помогал семье справиться с проблемой, то ра-дикалы обвиняли его в пустой трате времени, поскольку проблема на са-мом деле – в расистском обществе и безработице.
Те терапевты, которые переключались на более радикальные цели и пытались что-то сделать с расизмом и экономической системой, были беззащитны перед обвинениями в том, что они только разглагольствуют и не помогают ни одной семье в ее страданиях.
Задача терапевта не имеет легких решений. Какую бы радикальную позицию он ни занимал как гражданин, как терапевт он обязан опреде-лить, какую социальную единицу он может изменить, чтобы решить про-блему, предъявленную клиентом. Война с психиатрическими больницами, судами и учреждениями социального обеспечения обычно не достигает целей терапии, хотя иногда она может быть необходима. Эффективность терапевта оценивается на основе результатов его терапии, а не на основе его нравственной позиции или справедливого негодования на общество, так как оно вносит свой вклад в проблемы клиентов. Самая полезная точ-ка зрения для терапевта – считать, что в любой ситуации есть достаточно разнообразия, чтобы изменить ее к лучшему. Вместо того чтобы просто проклинать плохую школу, терапевт должен пойти в нее и найти там бо-лее подходящее место для ребенка, которого он пытается вернуть в школу.
Когда терапевт принимает идею, что проблемы клиента включают его социальное окружение, в том числе и самого терапевта, он должен всегда учитывать, в какие коалиции он вступает своими действиями. Ему следу-ет продумать, не выступает ли он в роли агента социального контроля, чьей задачей является усмирение нарушителей спокойствия в обществе или семье. Решение проблем с этой точки зрения является не таким уж простым делом, как полагают некоторые модификаторы поведения. Бихе-виоральная терапия сделала акцент на проблемах, она внесла в психоте-рапию большую точность, а также заботу о результатах. Однако у бихе-виоральных терапевтов также существует тенденция определять пробле-му, не включая терапевта в социальную ситуацию. Например, если у ре-бенка бывают приступы раздражения, и терапевт придерживается теории кондиционирования, то он сосредоточится на проблеме приступов и ис-пользует процедуру кондиционирования, чтобы устранить проблемное поведение. И все же, на чьей стороне выступает терапевт в этом случае? С кем он вступает в коалицию и против кого? Терапевт, мыслящий в терми-нах социального контекста, считал бы приступы раздражения у ребенка реакцией на взаимоотношения, сложившиеся у него в настоящее время. Он также решил бы, учитывая иерархию, хочет ли он работать на родите-лей и формировать поведение ребенка по их желанию. В действительно-сти, терапевт мог бы сосредоточиться на приступах раздражения в каче-стве проблемы, но если он мыслит в терминах последовательностей, он будет сознавать, что его действия касаются и родителей не меньше, чем ребенка. Такое же беспокойство вызывают любые коммуникации между терапевтом и одним из членов семьи, когда контекст игнорируется. Тера-певт, привычно спасающий жен из подчиненного положения во взаимо-отношениях с их мужьями, может иметь хорошие намерения, но не созна-вать, как это отразится на семье в целом. Наивно спасая ребенка, жену или мужа, терапевт может перепутать свою личную моральную позицию с терапией и нанести семье вред.
Еще более очевидная дилемма встает перед терапевтом, когда он на-чинает осознавать, что является частью проблемы в ситуации социального контроля. С узкой точки зрения, терапевт может быть решает поведенче-ские проблемы пациентов беспокойной палаты, устанавливая режим «экономии симптомов» или используя другие подобные процедуры. Тем не менее, с организационной точки зрения, он присоединяется к админи-страции, превращая плохих пациентов в хороших для удобства персонала. Существует отчет о том, как несколько лет назад пациентка психиатриче-ской больницы собирала в своей палате полотенца. Терапевт решил эту проблему парадоксально: он набил ее палату полотенцами до отказа, так что женщина не смогла в нее войти. Это вмешательство обычно описыва-ют, не уточняя, заставило ли это пациентку вести себя лучше в палате или помогло ей вернуться к нормальной жизни в обществе. Как только терапевт начинает думать в терминах организации, он должен думать о себе, как о части социальной системы, которая является проблемой для клиента.
Терапевт, выбирающий проблемный подход, сталкивается не только с последствиями размышлений о своем месте социальной системы. Ему трудно найти место, где он может научиться терапии. Существует не-сколько программ, предлагающих обучение проблемному подходу с по-мощью бихевиоральных приемов. Другие программы, сильно отличаю-щиеся от первых, предлагают обучение семейно-ориентированной тера-пии. Трудно найти место, где терапевт может научиться проблемному подходу, и в то же время, научиться думать о проблемах в социальном контексте. Назначение этой книги – обеспечить терапевтов способами формулирования проблем и способами вмешательства во взаимоотноше-ния людей, чтобы решить их проблемы.

Проведение первого сеанса

Если успешная терапия определяется как успешное решение проблем клиента, то терапевт должен знать, как формулировать проблему и как ее решать. И если ему приходится решать разнообразные проблемы, он не должен выбирать жесткий и стереотипный подход в терапии. Любой стандартизированный подход в психотерапии, как бы он ни был эффекти-вен в решении определенных проблем, не сможет успешно справляться с тем широким диапазоном, который обычно предлагается терапевту. Здесь необходимы гибкость и спонтанность. Тем не менее, терапевт также дол-жен учиться на своем опыте и повторять то, что раньше приносило ему успех. Комбинация знакомых процедур с новаторскими методиками уве-личивает вероятность успеха.
Чтобы терапия закончилась как следует, она должна и начинаться как следует – нужно сформулировать проблему так, чтобы она была решаемой и выявить социальную ситуацию, где эта проблема необходима. Акт тера-пии начинается со способов изучения проблемы. Акт вмешательства выяв-ляет проблемы и паттерны взаимоотношений, подлежащие изменению.
Умелый терапевт будет обращаться с каждым новым клиентом, при-нимая во внимание, что для этого конкретного человека в этой конкрет-ной социальной ситуации может потребоваться уникальный подход. Су-ществует много переменных, но большинство из них попадают в катего-рии времени, места, гонорара, количества участников и конкретных пред-писаний, необходимых, чтобы начать терапию. Терапевт, пользующийся полной свободой действий, в зависимости от ситуации, может захотеть работать в кабинете, дома, на работе, на улице, или, со школьными про-блемами, в школе. Первый сеанс может продолжаться час, полчаса или несколько часов. Терапевт может немедленно перейти к изменениям или может действовать не спеша и вначале ничего не предписывать. В одном случае может быть уместен стандартный гонорар, в другом случае клиен-та могут попросить заплатить, когда, по его мнению, терапевт этого за-служивает, в третьем – он должен платить, если у него не произошло улучшения. Терапевт может пригласить на первую встречу одного чело-века или нескольких людей, он может ограничиться только членами се-мьи или добавить к ним других специалистов или друзей. Для одной эт-нической группы может быть нужен формальный подход, для другой больше подействует приятельское отношение. У терапевта-мастера есть много разных способов, как он может начать, но здесь будет предложен способ проведения первой встречи, рекомендуемый для среднего терапевта.
В настоящее время предполагается, что начинать терапию с одним че-ловеком означает начинать с трудностей. В те времена, когда считалось, что терапевтическая проблема является проблемой одного человека, каза-лось разумным встречаться только с одним человеком. Симптомы или проблемы считались неадаптивными и неуместными. Следовательно, не за чем было приводить еще кого-то, кроме этого неадаптированного чело-века. Если у жены были приступы тревоги, их не считали адаптивными для ее супружества, они представлялись чем-то иррациональным. Поэто-му полагали, что муж не имеет к этому отношения, он рассматривался только как стрессовый фактор для жены, а «настоящая» проблема заклю-чается в ней.
Конечно, можно изменить супружеские отношения и семью, встреча-ясь только с одним человеком, но исследования результатов терапии по-казали, что это может быть медленная и трудная процедура, часто закан-чивающаяся неудачей.
Гораздо разумнее встречаться с естественной группой, в которой прояв-ляется проблема, и таким образом, сразу начинать двигаться к решению.
Если для терапевта очевидно, что по проблемам брака следует встре-чаться и с женой и с мужем, то для него должно быть еще очевиднее, что когда у молодого человека проблемы и ему нужно помочь отделиться от семьи, следует немедленно подключить всю семью. Терапевт должен со-брать всю семью вместе, чтобы помочь каждому из них обрести свое лицо, поэтому разумнее начать этот процесс со всеми вместе на первом сеансе.
Если терапевт рассматривает проблему в ее контексте, то существо-вавшее в прошлом противопоставление «индивидуальной» и «семейной» терапии теряет смысл. Сеанс индивидуальной терапии – это один из спо-собов вмешательства в семью. Встречаясь с мужчиной, женщиной или ребенком в отсутствие других членов семьи, терапевт формирует коали-цию, не ведая, в какую организацию он вступает. Хотя по ходу работы терапевт может проводить индивидуальные сеансы с членами семьи, пре-следуя конкретные цели, в начале лучше всего встретиться со всеми, кто живет под одной крышей, чтобы терапевт мог быстро схватить суть про-блемы и социальную ситуацию, поддерживающую ее.
Более того, это общеизвестно, что люди не могут адекватно описать свою собственную социальную ситуацию. Участник событий, даже если он прошел специальное обучение, даст предвзятое описание, из-за своего положения в структуре межличностных отношений. Квалифицированный антрополог не может адекватно описать последовательность в своей соб-ственной семье. В 50-е годы из-за сомнительности самоотчетов сеансы начали проводить со всей семьей, а супервизоры стали наблюдать за ра-ботой терапевта с помощью одностороннего зеркала или видеозаписи. Супервизоры узнали, супервизоры поняли, что терапевт неадекватно опи-сывает сеансы, когда сравнили его описание с видеозаписью. Когда тера-певт встречался с глазу на глаз с клиентами, а супервизор с терапевтом, без видеозаписи, никто не знал, что на самом деле происходило во время сеанса. Жена могла рассказать о каком-то поступке мужа, не упоминая о своей роли в последовательности, приведшей к этому поступку. Напри-мер, она могла сказать, что муж ее ударил так, что у нее перехватило ды-хание. А терапевт в свою очередь мог описать это событие супервизору, не сообщая, как именно он побудил жену рассказать ему об этом случае. Терапевт не упоминал, что он, возможно бессознательно, объединился с женой против мужа и побуждал ее проклинать его. Супервизору приходи-лось догадываться, что на самом деле происходило на основе описания жены, полученного через терапевта. Оба описания были предвзятыми. Разумнее было бы встречаться, когда это возможно, и с мужем и с женой под наблюдением супервизора. При таком наблюдении, терапевтическая ситуация превращается из «индивидуальной» в «семейную» и выходит на свет из мрака.
Правильно начинать терапию отчасти мешала путаница между диагно-зами для медицинских учреждений и диагнозами для терапевтических целей. Медицинским учреждениям для осуществления своих целей и це-лей страхования необходимо было встретиться только с пациентом, чтобы классифицировать его как диагностический тип, в соответствии с какой-либо схемой, например, DSM.
Эта процедура не имела никакого отношения к психотерапии и даже могла помешать терапевту в решении проблемы. Теперь известно, что самый лучший диагноз для терапии – это диагноз, позволяющий социаль-ной группе отреагировать на попытки внести изменение.
Терапевт должен войти в ситуацию и собрать диагностическую ин-формацию, необходимую для терапии, вот почему лучше всего начинать работу со всеми участниками этой ситуации, ведь в изменении тоже будут участвовать все.
Конечно, бывают такие случаи, когда на сеанс способен прийти только один человек, и поэтому первая встреча должна происходить один-на-один. Если клиент находится в тюрьме или психиатрической больнице, для психотерапевта естественно ожидать, что на первом сеансе будет присутствовать его семья, чтобы спланировать возвращение клиента до-мой. Если за терапией обращается студент колледжа, живущий за тысячи миль от дома, может быть необходимо провести первый сеанс с ним од-ним. Позже могут быть письма, телефонные звонки, визиты родителей и другие формы общения с семьей, но вначале нужно провести сеанс с од-ним человеком.
Для такой особой и необычной ситуации требуется терапевт, способ-ный не только оценить ситуацию, разговаривая с одним человеком, но и решить, каковы будут последствия изменения для отсутствующих членов семьи. Можно изменить человека, встречаясь только с ним одним, но уро-вень навыков, необходимый для этого, превышает возможности среднего терапевта.
На обычном первом сеансе, особенно по поводу проблем с ребенком, терапевт должен ожидать присутствия всех заинтересованных лиц. Если проблема связана со школой, часто лучше всего провести первый сеанс в школе вместе с учителем, классным руководителем, ребенком и родите-лями. Эти люди составляют группу заинтересованных лиц, и, начиная терапию в присутствии всех членов этой группы, терапевт сбережет вре-мя. (Описываемый здесь способ проведения первого сеанса подходит для такой группы). В большинстве случаев следует пригласить ближайших родственников. Членами требуемой социальной единицы являются все, кто живет под одной крышей, хотя если терапевт узнает о существовании бабушки, живущей за углом, ему следует пригласить и ее тоже.
Мы настаиваем на присутствии всех заинтересованных лиц на первом сеансе не потому, что терапию нельзя проводить, если всеобщую явку обеспечить не удалось. Просто этот способ работы самый легкий. Описы-ваемый здесь способ проведения первого сеанса поможет терапевту пра-вильно начать работу. Предложенную процедуру можно использовать с большинством проблем, хотя, конечно, всегда бывают уникальные ситуа-ции, требующие особого подхода.
Например, когда молодой человек находится в психиатрической боль-нице, предлагаемый исследовательский сеанс здесь не подойдет. В этом случае, терапевту заранее известно, что проблема в госпитализации. И его основная стратегия заключается в подчеркивании авторитета и семейной иерархии, поскольку это момент кризиса. Это не подходящее время для исследований.
Бывают и другие случаи, когда первый сеанс этого типа не является подходящей процедурой. Иногда семью направляют по ошибке, из-за не-допонимания самого направляющего, а иногда они приходят для «провер-ки» или на консультацию, и не собираются начинать терапию. Некоторые семьи просто хотят протестировать ребенка, то есть они приходят не на терапию. (Даже если будет проводиться только тестирование, семью можно задействовать. Сейчас в некоторых клиниках тестирование ребен-ка проводится за односторонним зеркалом, чтобы родители могли наблю-дать за его реакциями. Потом, когда психолог обсуждает результаты с родителями, они не просто получают общий отчет, у них есть какие-то основания, чтобы судить о выводах психолога.)
Существует также «принудительное» направление, требующее особо-го подхода во время первого сеанса. Когда семью направляют суд или школа, отец или мать могут быть разгневаны, и с ними необходимо осо-бое обращение. Когда терапевт видит, что клиент в замешательстве или ведет себя явно неуместно, он должен предположить, что это не человек странный, а ситуация запутанная.
Другая особая ситуация – это демонстрация терапии, когда терапевт должен проводить сеанс с семьей пред группой. Если семейный терапевт делает это, он должен позаботиться о том, чтобы семья не открывалась больше, чем это необходимо, перед группой незнакомцев. Терапевт ни в коем случае не должен проводить сеанс перед группой, если он не соби-рается больше встречаться с этой семьей.
Демонстрация сеанса с семьей для заезжего терапевта – это исследо-вание семьи, и члены семьи не получают компенсации за свою откровен-ность (разве что им платят за это). Такие одноразовые демонстрации не имеют отношения к психотерапии. Это просто демонстрация того, как использовать семью для общения с аудиторией, и терапевт, проходящий обучением, ни в коем случае не должен предполагать, что ему следует проводить терапевтические сеансы точно так же. Еще один дополнитель-ный комментарий по поводу привлечения всей семьи на первый сеанс. Часто молодые люди, живущие с родителями или отдельно, предпочита-ют не вовлекать семью в процесс терапии. Иногда такие молодые люди уже несколько лет находятся на индивидуальной терапии и предпочитают этот метод. Терапевт не должен позволять клиенту решать, как будет про-ходить терапия, особенно если она не имела успеха в прошлом, но клиент хочет продолжать в рамках того же шаблона. Иногда бывает и так, что взрослый человек не хочет вовлекать в терапию своего супруга. Может быть так, что человек живет один, а его семья живет неподалеку, и он не видит никакой связи между членами семьи и своей проблемой.
Чем больше людей участвуют в сеансах, тем быстрее и эффективнее будет терапия. Иногда терапевт может начать с одним человеком, если тот настаивает, но по данным наших исследований продолжать терапию таким образом гораздо труднее. Иногда терапевт может заключить кон-тракт: если не происходит быстрого улучшения, семья может быть пригла-шена. Однако, если терапия начата с одним человеком, потом может быть труднее включить других людей, имеющих отношение к этой ситуации.
Некоторые терапевты утверждают вслед за Карлом Витакером, что борьба за то, кто будет участвовать в терапии, может определить резуль-таты терапии.

Этапы первого сеанса

Сеанс начинается с первого контакта по поводу проблемы. Обычно кто-то звонит, чтобы записаться на прием, и некоторую информацию можно собрать по телефону. Чтобы спланировать первую встречу, потре-буется как минимум следующая информация: должны быть собраны име-на, адреса и номера телефонов всех людей, имеющих отношение к про-блеме, чтобы терапевт мог с ними связаться. Следует записать всех, кто живет под одной крышей и их возраст. Нужно узнать, кто и где работает, и проходил ли кто-нибудь психотерапию. Важно знать, кто направил се-мью. Пусть они также в одном-двух предложениях сформулируют предъ-явленную проблему. Обо всем этом следует спрашивать как о чем-то само собой разумеющемся. После этого, когда терапевт звонит, чтобы назна-чить первую встречу, он должен потребовать, чтобы все, живущие под одной крышей, пришли на первый сеанс.

Когда семья приходит, первый сеанс состоит из следующих этапов:

1.   Знакомство, когда членов семьи приветствуют и помогают им распо-ложиться как можно удобнее.

2.   Определение проблемы, когда от семьи требуется изложить предъяв-ленную проблему.

3.   Взаимодействие, когда членов семьи просят пообщаться друг с другом.

4.   Определение целей, когда семьи просят уточнить, каких изменений они хотят.

5.   Предписания, когда семье даются указания. В конце сеанса назначает-ся время следующей встречи со всей семьей или с некоторыми члена-ми семьи.

Знакомство, приветствие

На каждом этапе сеанса должны быть задействованы все члены семьи, особенно во время приветствия и знакомства. Когда семья входит в каби-нет, они должны рассесться по желанию. Представившись, терапевт дол-жен обратиться к каждому члену семьи и узнать его имя. Важно полу-чить ответ от каждого человека, чтобы подчеркнуть, что в этой ситуации каждый член семьи важен и каждый будет участвовать в терапии.
На первом этапе терапевт может также узнать, кто живет под одной крышей, и, следовательно, должен присутствовать на сеансе. Если кто-то начинает говорить о проблеме, терапевт должен его остановить, пока он не познакомится со всеми присутствующими. Моделью этой стадии явля-ется вежливый прием, который мы бы оказали, принимая в доме гостей. Терапевт приветствует каждого и помогает ему устроиться поудобнее.
Пока семья устраивается у терапевта, есть возможность для наблюде-ний. Они послужат ему руководством для следующего этапа.
Большинство семей, пришедших за помощью, настроены на самоза-щиту, какими бы покорными они ни казались. Ведь это так неловко обра-щаться с личными проблемами к чужому человеку. Большинство семей перепробовали самые разные средства и не достигли успеха, и поэтому обращение за помощью они могут воспринимать как свой провал. У чле-нов семьи могут быть разногласия по поводу проблемы или по поводу необходимости визита к терапевту, а некоторых из них сюда просто при-тащили, хотя они сами предпочли бы быть в другом месте. Возможно, они боятся обвинений.
Терапевт должен замечать, как настроена семья, чтобы добиться от них сотрудничества в изменениях. Они могут притворяться более спокой-ными, чем они есть на самом деле. Они могут быть расстроенными или злыми. Члены семьи могут считать приход к терапевту наказанием для «проблемного человека». Они какое-то время угрожали ему терапией, а теперь осуществили свою угрозу. Или они могут быть в отчаянии. Они также могут прийти по принуждению, так как власти – школьные или су-дебные – приказали им прийти. Пока терапевт приветствует членов семьи, они передадут ему свое настроение, и он должен постараться к нему под-строиться.
Терапевт должен заметить отношения между родителями и ребенком, когда члены семьи готовятся войти в комнату. Родители могут вести себя с детьми слишком сурово, или наоборот слишком мягко, надеясь, что дети просто войдут вместе с ними. В приемной дети могут с самого начала вес-ти себя хорошо, или им могут понадобиться инструкции родителей. Какие методы родители используют для дисциплинирования детей, можно про-наблюдать, когда семья входит в комнату и устраивается. Терапевту сле-дует помнить, что родители не просто воздействуют на детей, они пока-зывают, как они воздействуют на детей. Например, если они обычно шлепают ребенка, когда он плохо себя ведет, то озабоченные мнением терапевта, они могут вести себя по-другому. Дети тоже будут демонстри-ровать, как ведут себя они и их родители. Терапевт необязательно полу-чит от них факты, а скорее – иллюстрацию.
Терапевт должен заметить, какие отношения между родителями или другими взрослыми, которые привели ребенка (например, мама и бабуш-ка). Если в семье есть трудный ребенок, то у взрослых обычно есть разно-гласия по поводу его воспитания. Иногда они сразу же демонстрируют эти разногласия, а иногда вначале они выступают единым фронтом. Если они демонстрируют чрезмерное согласие и относятся друг к другу слиш-ком дружелюбно, то это иная ситуация, чем когда они показывают, что у них разные мнения по поводу проблем ребенка. Терапевту стоит также заметить, нет ли каких-либо указаний на то, что один из взрослых пришел сюда не по своему желанию.
Как члены семьи общаются с терапевтом? Поведение детей будет со-держать некоторые намеки на то, что родители рассказали им об этом месте, если терапия не проводится дома или в школе. Если ребенок как будто боится терапевта, страх может указывать на то, что он считает те-рапию наказанием, или он боится, что его здесь оставят. Если дети ведут себя дружелюбно и проявляют любопытство, им, возможно, сказали, что это приятное место. В особенности, терапевту следует обратить внима-ние, кто из членов семьи пытается перетянуть его на свою сторону уже на стадии приветствия. Если один из родителей слишком быстро «привязы-вается» к терапевту, то терапевт может ожидать проблемы избегания коа-лиции с этим родителем в течение всего сеанса. Если родитель ведет себя чересчур отстраненно, может быть необходимо поработать над тем, чтобы он стал более заинтересованным. Если родители вначале смотрят с доса-дой на ребенка, а потом одновременно переводят взгляд на терапевта, как бы говоря ему: «Вот видите!» - они, возможно, пытаются объединиться с ним против трудного ребенка.
Иногда структуру семьи можно понять уже по тому, как они усажива-ются. Например, мать может сесть в окружении детей, а отец – с краю. Или родители и дети могут разделиться на два лагеря. Или родители и старший ребенок могут сесть вместе, отдельно от трудного ребенка. Или мужчины могут сесть отдельно от женщин, что может свидетельствовать о важности различий между полами в этой семье. Предположения о функции трудного ребенка в супружеских отношениях можно построить в зависимости от того, сядет ли он между родителями или нет.
Важно собирать информацию, но не менее важно делать только пред-варительные выводы. Терапевт может заблуждаться, и поэтому его пред-ставления не должны быть слишком жесткими. Наблюдения дают инфор-мацию, которую можно проверить в ходе сеанса. Терапевт, слишком за-стревающий на одной идее, не может быть открытым для других идей.
Также важно, чтобы терапевт не делился с семьей своими наблюде-ниями. Если трудный ребенок сидит между матерью и отцом, терапевт может построить предварительную гипотезу, что трудный ребенок вы-полняет определенную функцию в супружеских отношениях. Но подоб-ную гипотезу не стоит воспринимать слишком серьезно, пока она не по-лучит дальнейшего подтверждения, и терапевт ни в коем случае не дол-жен комментировать положение ребенка в присутствии семьи. И не толь-ко потому, что терапевт может быть не прав. Даже если он прав, и он ука-зывает семье на то, как они сели или нечто подобное, он просит семью признать то, чего они предпочли бы не признавать, и поэтому его дейст-вия вызовут стремление защититься и в терапии возникнут ненужные за-труднения.
Стоит заметить, что комната для терапии – это особое место, это не место для обычного общения. Люди пришли сюда, чтобы рассказать те-рапевту о своих проблемах, что они и сделают с помощью слов и тело-движений. Обычно в них содержаться скрытые сообщения, которые эти люди они предпочли бы не выражать словами в определенный момент сеанса. Если терапевт сделает такое сообщение открытым – например, укажет на смысл какого-либо телодвижения, – это будет невежливо. Се-мья начнет скрывать информацию, боясь неприятностей со стороны тера-певта, потому что он может опять указать на что-то подобное. Если тера-певт допустит такую ошибку и начнет интерпретировать, эмоции будут, а вот изменения – вряд ли.

Определение проблемы

До этого момента на сеансе происходит обычный обмен приветствия-ми. Он может быть довольно коротким или занять несколько минут. На этом этапе необходимо переходить к стадии терапии, и теперь ситуация определяется не как обычный визит, а как визит с определенной целью. Это необычная ситуация, когда семья приходит за помощью к человеку, чья работа заключается в решении их проблем. Не существует стандарт-ных правил для такого рода ситуации, поэтому терапевту и семье следует их выработать и определить ситуацию.
Обычно в таких случаях терапевт спрашивает, для чего семья пришла сюда или в чем проблема. Подобный вопрос превращает ситуацию в тера-певтическую. Это сообщение также означает: «Давайте прейдем к делу».
Существует много способов, как задать этот вопрос, и в каждом есть свои плюсы и минусы. Здесь есть два аспекта: как терапевт задает этот вопрос и к кому он обращается. Когда семья приходит, они часто не по-нимают, для чего попросили прийти всю семью. Часто они считают, что в помощи нуждается конкретный член семьи: взрослый или ребенок, и предложение прийти всей семьей может их озадачить, даже если они об этом не спрашивают. Следовательно, во многих случаях терапевту было бы неплохо прояснить свою позицию в этой ситуации. Он может расска-зать, что он уже знает, и объяснить, для чего он всех пригласил. Когда он прояснит свою позицию, членам семьи будет легче изложить их позицию.
Например, психотерапевт может начать так: «После разговора по те-лефону у меня появилось некоторое представление о проблеме. Но я по-просил прийти всю семью, чтобы я мог выслушать, что каждый из вас об этом думает». После этого он может более прямо спросить, в чем проблема.
Или терапевт может сказать: «Я попросил всю семью придти сегодня, чтобы я мог узнать мнение каждого из вас об этой ситуации». Подобные фразы дадут, по крайней мере, частичное объяснение, для чего их всех здесь собрали, и создадут у членов семьи готовность поделиться своим мнением.
Как будет сформулировано предварительное описание позиции тера-певта, зависит от образовательного уровня семьи, ведь он должен так из-ложить свою позицию, чтобы всем было понятно. Если у терапевта сло-жилось впечатление, что это скрытная семья, ему следует подчеркнуть, что он уже получил некоторую информацию по телефону, когда догова-ривался о приеме. Тогда всем станет понятно, что кто-то (обычно мать) уже рассказал о проблеме, и терапевт слышал эту версию.
Когда терапевт начинает более конкретно спрашивать о проблеме, то, как он сформулирует свой вопрос, определит дальнейшее развитие сеанса. Ниже приводится несколько наиболее распространенных вариантов.
Терапевт может спросить: «В чем проблема?» Этот вопрос определяет ситуацию как контекст, в котором говорят о проблемах. Обычно в семье есть «специалист по проблеме», чаще всего это мать, она ждала этого во-проса и у нее готово описание трудностей с ребенком. Часто мать готова дать исторический обзор с того момента, как появилась проблема. Во-прос, заданный таким образом, соответствует ее ожиданиям. Терапевт может сделать эту ситуацию более личной и спросить: «Чего бы вы хоте-ли от меня?» Вопрос такого типа уменьшает возможность семейного от-чета. Семье нужно подумать не только о проблеме, но и о том, чем тера-певт может им помочь. Такой вопрос со стороны терапевта делает ситуа-цию менее профессиональной и более личной, что может вызвать затруд-нения у некоторых терапевтов.
Вместо того чтобы спрашивать, в чем проблема, терапевт может спро-сить: «Каких изменений вы хотите?» Задавая вопрос таким образом, он определит терапевтическую ситуацию как ситуацию изменения. Тогда родитель должен сформулировать проблему в смысле того, как ребенок должен измениться, а не в смысле того, что у него не так. Даже если даль-нейшее обсуждение снова перейдет на проблемы, заданное этим вопросом направление позволит терапевту снова вернуться к тому, что семья хотела бы изменить.
Другой вариант формулировки вопроса: «Для чего вы пришли сюда?» Эта формулировка дает семье возможность сосредоточиться на проблеме или на изменениях. Некоторые члены семьи могут ответить: «Из-за Джонни», а другие могут сказать: «Чтобы сделать что-нибудь по поводу Джонни».
Как правило, чем более общий и многозначный вопрос задает тера-певт, тем больше у семьи простора для выражения своей точки зрения. Они могут сосредоточиться на проблеме или на изменениях, или даже описать это как семейную проблему, а не как проблему ребенка. Чем бо-лее конкретные вопросы задает терапевт, тем yже будет тема обсуждения.

Кого следует спрашивать о проблеме

Когда терапевт переходит от обычного обсуждения к терапии, он дол-жен обращаться к группе в целом или к одному человеку. В этот момент личная заинтересованность терапевта и его предпочтения могут стать проблемой. Терапевт, который считает детей жертвами родителей, может быть склонен к объединению с детьми, когда он спрашивает о проблеме. Такой терапевт может спросить трудного ребенка, в чем проблема, имея в виду, что ребенка, наверное, не понимают. Если терапевт жестко делит мир на мужчин и женщин, вопрос о том, кого спросить о проблеме, стано-вится вопросом пола. Если он начинает с мужчин, это может означать, что женщины неадекватны. Если терапевт пожилой и имеет внуков, а на тера-пии присутствуют бабушка и дедушка, он может посчитать, что именно они должны говорить о проблеме, потому что они, без сомнения, мудрее. Семейный сеанс в отличие от индивидуального, требует от терапевта вы-бора в тот момент, когда он начинает исследовать проблему. Здесь важно учесть несколько аспектов. Первый аспект: в семье всегда есть человек, который привел всех остальных на консультацию. К этому человеку сле-дует проявить особое уважение, потому что именно он способен привести семью на следующий сеанс. Второй аспект: иерархия. Члены любой орга-низации не являются равными. Психотерапевту следует уважать иерар-хию семьи, чтобы достичь сотрудничества.
Рекомендуется начинать опрос со взрослого члена семьи, меньше включенного в проблему, и обращаться с наибольшим уважением с тем человеком, который сможет привести семью на следующий сеанс. Неко-торые терапевты предпочитают начинать с наименее включенного в про-блему ребенка, так как он, возможно, еще не обучен тому, что можно го-ворить, а чего нельзя, и терапевт получит от него ценную информацию.
Не рекомендуется начинать опрос с трудного ребенка, потому что на него и так слишком много давления и вопрос терапевта может прозвучать, как обвинение.
Терапевт может задать этот вопрос, глядя в пол или потолок, и ни к кому конкретно не обращаясь. Этот подход поможет ему выявить «спе-циалиста по проблеме», человека, который обычно говорит от имени се-мьи, а также прояснить позицию отца (если отец начнет говорить первым, то более вероятно, что он готов участвовать в решении семейных про-блем).
Вслед за этим терапевту следует спросить мнение всех остальных чле-нов семьи по поводу проблемы. Выслушивая мнения остальных членов семьи, психотерапевт, во-первых, не должен ничего интерпретировать или комментировать (разве что, это терапевт с большим опытом). Только задавать вопросы, если ему что-нибудь непонятно.
Во-вторых, терапевту не следует давать советов на этом этапе, даже если его об этом просят. Он может сказать: «Мне нужно больше узнать об этой ситуации, чтобы я мог сказать, что тут можно сделать».
В-третьих, ему не стоит спрашивать о чьих-либо чувствах по тому или другому поводу, а выяснить только факты и мнения.
В-четвертых, терапевту следует проявлять доброжелательный интерес.
Руководить происходящим должен психотерапевт. Если семья возьмет верх и сеанс превратится в беспорядочный обмен мнениями, то никаких изменений не произойдет.

Наблюдения психотерапевта

Когда кто-нибудь из членов семьи говорит о проблеме, терапевту сле-дует замечать следующие вещи: не скрывается ли за вежливостью гово-рящего гнев; не говорит ли человек о ребенке как о вещи; волнует ли его, что подумают другие по поводу его высказываний.
Терапевту стоит замечать, говорят ли члены семьи об этой проблеме в первый раз или раньше они об этом уже рассказывали. (Некоторые семьи уже проходили лечение у другого психотерапевта, и это важная информация).
Верит ли семья, что терапевт им может помочь, или она чувствует безнадежность. Кого они обвиняют в сложившейся ситуации? Ребенка, школу, себя? Терапевту следует в конечном итоге привести их к мысли, что ответственность за решение проблемы лежит на всей семье, и заме-тить их реакцию.
Когда один человек говорит, терапевту нужно наблюдать за реакцией остальных. Согласны ли они с говорящим? Особенно важно заметить ре-акцию жены на высказывания мужа и наоборот.
Чем больше семья расстроена или сердита, тем больше это указывает на кризис и нестабильность. Чем больше спокойствия и отстраненности со стороны семьи, тем ситуация стабильнее и тем труднее ее изменить.
Терапевту следует учитывать, что члены семьи сообщают ему не толь-ко факты и мнения, но и передают непрямые сообщения, которые не мо-гут быть переданы напрямую. Особенно очевидными становятся непря-мые сообщения, когда мать или отец говорят о трудном ребенке. Напри-мер, если мать жалуется на ребенка, терапевт может понять это, как вы-сказывание, которое касается не только ребенка, но и мужа. Но терапевту ни в коем случае не стоит делиться подобными соображениями с семьей.
Следует учесть также, что, принимая первоначальное, неконкретное и метафорическое описание проблемы, для себя терапевт может сформули-ровать проблему совсем по-другому. Родители могут сказать, что пробле-ма в непослушании ребенка, т.е. проблема в одном человеке. Стратегиче-ский семейный терапевт мыслит как минимум диадами, а чаще всего триадами. Таким образом, проблема для него касается всей семейной сис-темы, а симптом ребенка необходим для поддержания гомеостаза в этой системе. Все эти соображения терапевт, разумеется, оставляет при себе.

Стадия взаимодействия

На этой стадии терапевт предлагает членам семьи обсудить проблему друг с другом. До этого момента терапевт был центральной фигурой в этом взаимодействии, и все обращались к нему. Теперь он наблюдает за взаимодействием со стороны, хотя ответственность за происходящее все еще лежит на нем. Часто это переход происходит естественно, когда чле-ны семьи высказывают свое мнение о проблеме. Но если этого не про-изошло, терапевту следует побудить семью к взаимодействию.
Таким образом, у терапевта появляется возможность не только услы-шать описание проблемы, но и увидеть проблему в «действии». Прежде всего, терапевт может отследить патологическую последовательность или шаблон, который повторяется в этой семье. Приведем самый простой пример такой патологической последовательности. Предположим, семья состоит из мамы, папы и ребенка. Последовательность такая: ребенок ве-дет себя плохо, папа пытается его дисциплинировать, мама вмешивается и возражает против папиных методов воспитания, папа отступает, мама берется за воспитание сама, ребенок ведет себя плохо, маме надоедает одной воспитывать ребенка, она обращается к папе за помощью, папа на-чинает дисциплинировать ребенка, маму не устраивают его методы вос-питания, она вмешивается и т.д. Одной из задач стратегического семейно-го терапевта является заметить и изменить этот шаблон, не привлекая к нему сознательного внимания семьи.
Другой задачей терапевта является выяснить особенности организации данной семьи, и особое внимание ему следует обратить на любые нару-шения иерархии и коалиции, пересекающие линии между поколениями. Так, например, в выше приведенной последовательности коалиция между матерью и ребенком против отца нарушает семейную иерархию, и у ре-бенка, пока он находится в этой коалиции больше власти, чем у отца, а это нарушает нормальное функционирование семьи.
Следовательно, задачей терапевта является восстановить иерархию семьи и вернуть отцу подходящее место в иерархии. (Речь здесь идет не о том, чтобы сделать отца главой семьи против его воли и желания. Патри-архальная модель не является единственной функциональной моделью семьи. Для отца подходящее место в иерархии – это быть выше ребенка, иметь больше власти и авторитета, так как на отце лежит гораздо большая ответственность, по сравнению с ребенком. Как муж и жена распределят власть между собой – это другой вопрос. Здесь нет идеальной модели, поэтому это решается для каждой семьи отдельно.)

Определение целей

На этой стадии терапевт, в сущности, заключает контракт с семьей, следовательно, ему и семье нужно четко определить проблему и цели. Если речь идет о симптоме, терапевту нужно знать сколько раз в день проявляется симптом, сколько это продолжается, каковы точные признаки симптома, можно ли предсказать его проявления или это непредсказуемо, меняется ли интенсивность проявления симптома, от чего она зависит и т.д. Ему также стоит выяснить, что будет для семьи свидетельством ре-шения проблемы.
Таким образом, терапевт сможет определить по окончании терапии, достиг ли он успеха.
Рекомендуется сосредоточить терапию вокруг симптома или предъяв-ленной проблемы. Снятие симптома является безусловной целью терапии. Если симптом остался, то терапия потерпела неудачу. Это не означает, что снятие симптома является единственной целью терапии. Терапевт может поставить перед собой более широкие задачи: прервать патологи-ческую последовательность в семье, восстановить иерархию, помочь се-мье перейти на следующую стадию ее жизненного цикла, побудить чле-нов семьи вести себя по-новому, чтобы изменить их восприятие и пред-ставление. Таким образом, он не просто снимает симптом, но и устраняет причину симптома, он так перестраивает семейную систему, что симптом в ней становится не нужен. Он может использовать симптом или предъяв-ленную проблему в качестве рычага, для решения более широких задач. Но терапевту не стоит делиться этими соображениями с семьей. Конечно, при этом он берет на себя большую ответственность, но в то же время, как и гипнотизер, он полагается на мудрость подсознания своих клиентов: если что-то не подходит, человек не будет этого делать.

Предписания

В конце сеанса терапевт дает предписания каждому члену семьи. Предписание – это нечто вроде домашней работы для семьи, которую они выполняют в промежутках между сеансами. Предписание отличается от совета тем, что терапевт настаивает на его выполнении. Ниже мы рас-смотрим разные типы предписаний.
Затем терапевт назначает дату и время следующего сеанса, сообщает, кого он хотел бы на нем видеть и обсуждает с семьей, как устроить так, чтобы все необходимые ему люди присутствовали на следующей встрече.

Предписания

1.   Назначение предписаний.

Джей Хейли выделяет 3 назначения предписаний:
а)   Главная цель терапии – сделать так, чтобы люди повели себя по-другому, и приобрели другой субъективный опыт. Предписания предназначены, чтобы произвести эти изменения;
б)   Предписания используются для того, чтобы сделать взаимоотно-шения между семьей и терапевтом более интенсивными. Если предписание дано на неделю, то в течение этой недели терапевт по-стоянно присутствует в жизни семьи. Они думают: «А что, если мы не выполним предписание? Или выполним наполовину? Или изме-ним его и выполним по-своему?»;
в)   Предписания служат для сбора информации. Когда терапевт гово-рит людям, что делать, их реакция дает ему информацию о них и о том, как они отреагируют на желаемые изменения. Выполнят ли они предписания или не выполнят, забудут о нем или попытаются выполнить и потерпят неудачу, у терапевта будет важная информа-ция, которую без предписания он бы не получил.

2.   Типы предписаний.

Существуют 2 общих типа предписаний:
•   Прямые предписания даются, когда у терапевта достаточно власти, чтобы предписания были выполнены.
•   Непрямые предписания даются, когда у терапевта меньше авторитета и ему нужно работать непрямыми методами, чтобы достичь желае-мых изменений.
Другими словами, когда терапевт дает прямые предписания, то он хо-чет, чтобы они сделали именно то, что он сказал. Непрямые предписания используются, когда терапевт хочет, чтобы изменения произошли более «спонтанно».
Начнем с прямых предписаний. Прежде всего, терапевту следует учи-тывать, что труднее всего настоять на том, чтобы человек прекратил де-лать то, что он делает. Это возможно только в том случае, если авторитет терапевта очень велик, а проблема очень незначительна.
Терапевт достигнет большего, если предпишет членам семьи вести се-бя по-другому, не так, как они вели себя раньше.
Как мотивировать семью, чтобы она последовала предписаниям. Во-первых, терапевт может объяснить клиентам, что предписания предназна-чены для достижения поставленных ими целей. Если цели членов семьи неодинаковы, следует объяснить каждому из них, как именно его предпи-сание связано с его целью.
Во-вторых, терапевт может попросить членов семьи перечислить все, что они перепробовали для решения проблемы. Таким образом, терапевт избегает опасности предложить им то, что уже потерпело неудачу. Кроме того, терапевт после каждого пункта может повторять: «И это тоже не удалось». После того, как это перечисление будет закончено, члены семьи заметят, что все их попытки потерпели неудачу, так что у них будет больше мотивации выслушать предложения терапевта.
В-третьих, можно побудить семью поговорить о том, в какой отчаян-ной ситуации они находятся. Вместо того, чтобы их разубеждать и дока-зывать им, что ситуация не такая уж плохая, терапевт может согласиться с ними. Если ситуация будет выглядеть достаточно отчаянной, то они вы-слушают психотерапевта и выполнят его предписания.
В-четвертых, если члены семьи говорят, что ситуация улучшается, то терапевту следует предпринять прямо противоположный подход. Он мо-жет согласиться с ними, а потом дать им предписания, чтобы ситуация улучшилась еще больше.
В-пятых, если это возможно, стоит мотивировать членов семьи выпол-нить домашнее предписание, попросив их выполнить небольшие задания уже во время сеанса. Например, если терапевт во время сеанса просит отца вмешаться и помочь матери и дочери, то выполнение этого предписания в течение следующей недели будет восприниматься просто как продолжение.
Терапевту необходимо подбирать задания, подходящие семье. Напри-мер, некоторым семьям лучше преподнести предписания, как нечто не-большое и легко выполнимое. Это может подойти в случае с сопротив-ляющейся семьей. Другие семьи любят кризисы, у них развито чувство драматического, и им следует преподнести предписание, как нечто боль-шое и значительное.
В некоторых случаях, терапевту лучше вообще не давать никаких мо-тивировок. Это подействует, если перед ним семья интеллектуалов, при-дирающихся к каждому слову и развенчивающих любую идею. В этом слу-чае он может просто сказать: «Я хочу, чтобы вы делали то-то и то-то, и у меня есть свои причины для этого предписания, но я предпочитаю их не об-суждать. Я просто хочу, чтобы вы это сделали в течение следующей недели».
Кроме того, многие люди будут готовы выполнить любые предписания, только чтобы доказать, что терапевт был не прав и его метод не подействовал.

3.   Четкость предписаний.

После того, как семья мотивирована, терапевту следует дать четкие инструкции. Вместо того чтобы говорить: «Мне интересно, не обдумыва-ли ли вы случайно возможность сделать так и так» или «Почему бы вам ни сделать то-то и то-то», стоит сказать: «Я хочу, чтобы вы сделали это и это».
Если у терапевта есть какие-либо сомнения по поводу того, правильно ли его поняли, ему следует попросить членов семьи повторить задание. Тогда терапевт будет уверен, что если задание не было выполнено, то это не из-за непонимания.
Кроме особых случаев, следует дать предписание каждому члену се-мьи. Предписание можно выстроить таким образом, чтобы кто-то выпол-нял работу, кто-то помогал, а другие наблюдали за ней, планировали ее, проверяли, чтобы убедиться, что она сделана и т.д.
Если, например, отцу и матери дано задание договориться о чем-нибудь в течение недели, это задание следует сделать настолько точным, насколько возможным. Нужно указать, в какой день или дни им вести переговоры (например, вторник, четверг и суббота) и точное время. Од-ному ребенку можно поручить, чтобы он им напомнил, когда начать, дру-гому – когда закончить. А третий может сообщить терапевту на следую-щем сеансе, к какому соглашению они пришли.
Во многих случаях, особенно если задание очень сложное, было бы неплохо попросить каждого члена семьи повторить свое задание. Тера-певт также может обсудить с семьей, как они могут избежать выполнения задания. Например, он может спросить: «А что, если кто-нибудь забу-дет?» или «А вдруг кто-нибудь заболеет?» Таким образом, терапевт пре-секает различные обходные маневры, которыми семья могла бы восполь-зоваться, чтобы не выполнить задания.

4.   Отчет о выполнении задания.

Следующий сеанс терапевт начинает с проверки того, как было вы-полнено задание. В общем, существует только три возможности: задание выполнено, задание не выполнено или выполнено частично.
Если семья выполнила задание только частично или вовсе не выпол-нила, терапевту не следует легко к этому относится. Джей Хейли реко-мендует 2 основных способа поведения терапевта в этой ситуации: «при-ятный» и «неприятный». «Приятный» способ – это извинения. Терапевт может сказать: «Должно быть, я не правильно понял вас или вашу ситуа-цию, давая такое задание, а иначе бы вы его выполнили». Таким образом, терапевт берет на себя ответственность за неправильные действия. После обсуждения, он может найти такое задание, которое семья выполнит.
В «неприятном» способе терапевт должен дать семье понять, что они потерпели неудачу. Это не означает, что они провалили терапевта, это означает, что они сами провалились. Терапевт осуждает их за то, что они, к сожалению, упустили эту возможность. Он может сказать членам семьи, что задание было для них очень важным, и они много потеряли, не вы-полнив его. И теперь они не смогут узнать, какую пользу это бы им при-несло. Если по ходу сеанса, семья заговорит о каких-либо проблемах, те-рапевт может указать им, что, конечно, у них есть эти проблемы, ведь они не выполнили задание. Его целью является вынудить их сказать, что они хотят получить еще один шанс и выполнить задание. Если они так и сде-лают, терапевт может им сказать, что тот шанс уже упущен и его невоз-можно вернуть – они не могут теперь выполнить этого задания. Таким образом, терапевт устраивает ситуацию так, чтобы в следующий раз, ко-гда он дает задание, они его выполняли.

Власть и организация

Наблюдая за людьми, имеющими общую историю и общее будущее, можно заметить, что их взаимодействие организовано определенным об-разом. Если существует обобщение, приложимое к людям и другим жи-вотным, то оно звучит так: все существа, способные к обучению, вынуж-дены организовываться. Организовываться означает следовать законо-мерным, повторяющимся способам поведения и существовать в иерархии. Существа, участвующие в организации, формируют лестницу статуса или власти, в которой у каждого существа есть свое место в иерархии, есть вышестоящие и нижестоящие. Хотя в группах более чем одна иерархия, в зависимости от функций, ее существование неизбежно, потому что орга-низация по природе своей иерархична. Если группа пытается организо-ваться на основе равного статуса ее членов, то, по мере развития органи-зации, некоторые из них становятся более равными, чем другие.
Прежде чем продолжить дальнейшее обсуждение иерархии, может быть, лучше всего прояснить недопонимание, которое может возникнуть, когда речь идет о власти и иерархии. Хотя человек должен принять суще-ствование иерархии, это не означает, что он должен принять какую-то конкретную структуру или конкретную семейную иерархию.
Важно, чтобы терапевт не путал существование несправедливой ие-рархии со стратегией ее изменения. Если он видит, что ребенка в семье подавляют, это не означает, что он должен объединиться с ребенком про-тив родителей, чтобы его «спасти». Результатом может быть еще более несчастный ребенок и еще более несчастные и жесткие родители. Прямо нападая на родителей, терапевт может чувствовать, что его действия мо-рально оправданы, но целью терапии является не моральное оправдание терапевта, и обычно за это нападение расплачивается ребенок. Наивно нападать на родителей просто потому, что они имеют власть и являются частью эстблишмента, и это легко может привести к провалу терапии.
Все высшие животные не только формируют иерархические организа-ции, важно также заметить, что иерархия поддерживается всеми ее участ-никами. Существа более высокого статуса поддерживают этот статус своими действиями, но существа более низкого статуса тоже будут под-креплять иерархию своими действиями, если существа более высокого статуса не подкрепляют свой статус. Когда животное или человек нару-шают этот порядок, иерархия восстанавливается групповыми усилиями, и нижестоящие также активны, как и вышестоящие. (Сотрудничество ниже-стоящих с вышестоящими часто вызывало отчаяние революционеров).
Семья как иерархия включает в себя людей разных поколений, с раз-ными интеллектуальными способностями и разным уровнем умений. Са-мая элементарная иерархия связана с линиями между поколениями. Чаще всего есть три поколения: бабушки и дедушки, родители и дети. Эти три поколения можно упрощенно представить как три уровня власти или ста-туса. В традиционной семье, как это все еще можно видеть в Азии, самый высокий статус и самая большая власть принадлежит бабушке и дедушке; родители на втором месте, а дети имеют самый низший статус. В запад-ном мире, особенно в наше время, время резких социальных изменений, статус и власть бабушек и дедушек стали меньше. Поскольку бабушки и дедушки проживают отдельно, то власть часто принадлежит родителям, а бабушки и дедушки перешли в положение консультантов, если не стали совсем лишними. У специалистов-профессионалов есть тенденция заме-нять бабушек и дедушек в позиции авторитетов.
Тем не менее, каждая семья в любом случае должна иметь дело с во-просами организации в иерархию, и в ней должны быть выработаны пра-вила, указывающие, кто будет иметь высший статус и власть, а кто будет находиться ниже. Когда индивидуум проявляет симптомы, то иерархиче-ское устройство организации запутано. Путаница может возникнуть из-за многозначности, так что ни один не знает точно, кто находится с ним на одном уровне, а кто выше. Оно может быть запутано потому, что один из членов семьи постоянно вступает в коалицию с кем-то из вышестоящих против члена семьи одного с ним уровня, нарушая тем самым основные правила организации.
Когда положение членов организации в иерархии запутано или неясно, начинается борьба, которую наблюдатель охарактеризовал бы как борьбу за власть. Наблюдатель, придерживающийся теории присущей человеку агрессии или потребности во власти, мог бы сказать, что в борьбе за власть они удовлетворяют свои внутренние побуждения. Тем не менее, полезнее было бы охарактеризовать эту борьбу как попытку прояснить или выработать позиции в иерархии организации. Когда у ребенка при-ступы упрямства, и он не слушается маму, эту ситуацию можно описать как неясную иерархию. В таком случае мать часто показывает, что она главная, и в то же время обращается с ребенком как с равным, так что ие-рархия запутывается. Существуют разные объяснения, почему мать ведет себя так противоречиво. Можно сказать, что у нее нарушено мышление, если она выдает противоречащие друг другу сообщения. Например, если она спрашивает у ребенка, как его дисциплинировать, она ведет себя как главная, ставя во главе ребенка. Если терапевт берет за единицу более широкую группу, чем только мать и ребенок, он может заметить, что ре-бенок в коалиции с кем-то из вышестоящих в семье, например с отцом или с бабушкой, и поэтому у ребенка больше власти, чем у матери. Фор-мально мать главная, так как она является родителем, но она должна про-сить у ребенка разрешения, чтобы дисциплинировать его, потому что у него есть власть. Включение более широкого межличностного контакта предла-гает новые объяснения того, почему люди делают то, что они делают.
Если существует фундаментальное правило социальных организаций, то оно таково: в организации возникают проблемы, когда существуют коалиции, пересекающие линии между поколениями, особенно когда эти коалиции секретные. Когда у начальника есть любимчики среди подчи-ненных, он формирует коалицию, пересекающую линию власти, и объе-диняется с одним подчиненным против другого. Подобным же образом, если работник идет через голову своего непосредственного начальника и обращается к более высокому начальству и объединяется с ним против своего непосредственного начальника, то возникают трудности. Если управляющий объединяется с подчиненным против руководителя средне-го звена, то появляются неприятности. Когда такие коалиции возникают время от времени, это не так уж значимо. Но когда последовательность такого рода становится организованной и повторяется снова и снова, то-гда в организации появляются проблемы и члены организации страдают.

Последовательность

Один из способов, как мы можем выявить иерархию, – это наблюдая за последовательностями в организации. Если мы видим, что мистер Смит велит мистеру Джонсу что-то сделать и мистер Джонс делает это, это мо-жет быть единичным событием. Но если это происходит снова и снова, мы делаем вывод, что мистер Смит выше мистера Джонса в иерархии. Структура состоит из повторяющихся взаимодействий между людьми. Осознание того, что целью терапии является изменение последовательно-сти взаимодействия людей в организованной группе, стало революцией в психотерапии. Когда последовательность меняется, индивидуумы в груп-пе тоже подвергаются изменения.
Терапевтическое изменение можно определить как изменение повто-ряющихся действий в саморегулирующейся системе – предпочтителен переход к более гибкой системе. Именно жесткая повторяющаяся после-довательность с узким диапазоном определяет патологию.
По-видимому, для людей трудно, на самом деле, они даже испытыва-ют нежелание наблюдать и описывать повторяющиеся закономерности в цепи из трех и более событий. Особенно большие трудности возникают, если мы сами участвуем в этих событиях. Например, терапевт может за-метить, что жена постоянно его провоцирует. Возможно, что он даже рас-познает последовательность двух действий, заметив, что она провоцирует его после того, как он покритикует ее мужа. Тем не менее, по-видимому, труднее заметить, что ребенок вел себя грубо, отец дисциплинировал его, терапевт отреагировал нападением на отца, а затем жена спровоцировала терапевта.
Позвольте мне объяснить, как менялось преставление о последова-тельностях на примере детской психотерапии. Всего было три стадии: на первой стадии считалось, что проблема в ребенке, что с ним что-то не так. Существовала гипотеза, что он реагирует на интериоризированные про-шлые переживания.
Затем, начали придавать значение роли матери, и было решено, что у ребенка проблемы во взаимоотношениях с матерью. Например, считалось, что мать беспомощна и некомпетентна и ребенок адаптируется к ее пове-дению. Чтобы объяснить поведение матери была выдвинута гипотеза, что она реагирует отчасти на опыт прошлого, а отчасти на ребенка.
Позже был обнаружен отец. Предположили, что поведение матери можно объяснить ее взаимоотношениями с отцом. Например, если мать вела себя с ребенком компетентно, то отец самоустранялся от семьи; но если она вела себя беспомощно и некомпетентно, то он включался в дело семьи. Также была предложена гипотеза, что ее неэффективное поведение с ребенком было способом поддержать отца, когда он чувствовал стресс и был в подавленном состоянии. Если мать была беспомощна, отец соби-рался с силами, чтобы помочь ей справиться ребенком.
Наконец, исследователи начали осознавать, что здесь действует систе-ма, и все ее участники ведут себя так, чтобы последовательность сохраня-лась. Состояние отца является продуктом его взаимоотношений с матерью и ребенком, а их состояние в свою очередь, связано с последовательностью взаимодействий, которая установилась у них с отцом и друг с другом.
Чтобы еще лучше прояснить последовательность, можно сделать про-стое описание повторяющегося цикла. Последовательность можно упро-стить до абсурда и свести ее до трех человек, каждый из которых спосо-бен на два «состояния». Есть отец, мать и ребенок, и каждый из них может быть либо компетентным, либо некомпетентным (про ребенка можно ска-зать, что он ведет себя хорошо или плохо). Поскольку эта последователь-ность представляет замкнутый цикл, то существует серия шагов, каждый из которых ведет к следующему и потом все снова возвращается к началу по-следовательности. Можно начинать это описание в любой точке цикла.

Шаг 1. Отец – некомпетентный. Отец расстроен или подавлен, он функционирует ниже уровня своих способностей.

Шаг 2. Ребенок – плохо себя ведет. Ребенок начинает выходить из-под контроля или проявлять симптомы.

Шаг 3. Мать – некомпетентна. Мать неэффективно пытается спра-виться с ребенком, у нее ничего не получается, поэтому отец вмешивается.

Шаг 4. Отец – компетентный. Отец эффективно справляется с ре-бенком и выходит из состояния некомпетентности.

Шаг 5. Ребенок – хорошо себя ведет. Ребенок овладевает собой и ве-дет себя как следует или нормально с точки зрения окружающих.

Шаг 6. Мать – компетентная. Мать теперь способна на большее, она ведет себя более компетентно с ребенком и отцом и начинает ожидать от них большего.

Шаг 1. Отец – некомпетентный. Отец расстроен или подавлен, он функционирует ниже уровня своих способностей, и цикл начинается снова.

Задачей терапии является изменение последовательности, то есть та-кое вмешательство, после которого она уже не может продолжаться. За-ставить членов семьи «осознавать» последовательность, указав им на нее, ничего не изменит и может вызвать сопротивление, ведущее к провалу. Очевидно также, что изменить только одно звено последовательности или поведение только одного из трех людей обычно не достаточно, чтобы из-менить последовательность. Следует изменить, по крайней мере, два спо-соба поведения.
Последовательность такого типа следует воспринимать как пример на-рушенной иерархии. Мать и отец относятся друг к другу не как партнеры, выполняющие руководящую роль в семье. Трудности в их взаимоотноше-ниях, включая способы взаимной защиты, мешают им определить ясную иерархию в семье. По мере того, как терапевт побуждает их вместе зани-маться ребенком, то, что мешало им совместно действовать становится очевидным. Также, кажется очевидным, что терапевт, присоединяющийся к ребенку против родителей, чтобы спасти его от них, не меняет последо-вательность и запутывает иерархию еще больше.

Неисправно функционирующая иерархия и семья

Терапевт должен быть способен мыслить, по крайней мере, трехшаго-выми последовательностями, и учитывать три уровня иерархии. Как толь-ко терапевт соединяет вместе последовательность и иерархию, он спосо-бен придумывать стратегию изменения рационально, а не только интуи-тивно. Самая простая цель – это изменение последовательности таким образом, чтобы предотвратить коалиции, пересекающие линии между поколениями. Когда терапевт меняет последовательность, в которой отец постоянно объединяется с ребенком против матери, семья начинает функ-ционировать по-другому и члены семьи выходят из стрессового состоя-ния. Эту цель просто сформулировать, но ее достижение требует изобре-тательности и специальных навыков.
Обобщая сказанное об идее иерархии, можно сказать, что существуют определенные характеристики неправильно функционирующей организа-ции, если терапевт мыслит в смысле трех уровней и единиц, состоящих из трех членов.
Во-первых, эти три человека реагируют друг на друга не как равные, а как члены разных поколений. Под поколениями имеются в виду разные уровни в иерархии власти, например, родитель и ребенок, начальник и подчиненный.
Во-вторых, член одного поколения формирует коалицию, пересекаю-щую линии между поколениями. В конфликте двух поколений человек нижестоящий объединяется с одним из вышестоящих против другого. В конфликте трех поколений вышестоящий формирует коалицию с ниже-стоящим, против находящегося посередине. Термин коалиция обозначает совместные действия двоих против третьего (в отличие от «союза», когда двух людей могут объединять общие интересы, неразделяемые третьим).
В третьих, самые серьезные проблемы возникают, когда коалиции, пе-ресекающие линии между поколениями, отрицаются или скрываются.
В этой схеме стоит подчеркнуть, что организация неправильно функ-ционирует не потому, что существуют коалиции, пересекающие линии между поколениями, а потому, что они повторяются снова и снова и яв-ляются частью системы. Женщина должна спасать своего ребенка от му-жа время от времени, но когда это становится стилем жизни, то в семей-ной организации возникают проблемы.

Конфликт трех поколений

Одна из самых типичных проблемных последовательностей, с которой сталкиваются терапевты, включает три поколения. Классическая ситуация состоит из бабушки, мамы и трудного ребенка. Эта ситуация типична для неполных семей среднего класса и бедных, когда мать разведена и живет со своей матерью. В классическом примере, бабушка ведет себя домини-рующе, мама безответственно, а у ребенка проблемы в поведении. Типич-ная последовательность такова:

Шаг 1. Бабушка заботится о ребенке, в то же время возмущаясь безот-ветственностью матери, которая не заботится как следует о ребенке. Та-ким образом, бабушка объединяется с ребенком против матери и создает коалицию, пересекающую линию между поколениями.

Шаг 2. Мать устраняется, позволяя бабушке не заботиться о ребенке.

Шаг 3. Ребенок плохо себя ведет или проявляет симптоматическое по-ведение.

Шаг 4. Бабушка возмущается тем, что она должна заботиться о ребен-ке и дисциплинировать его. Она уже воспитала своих детей, и мать долж-на сама заботиться о своем ребенке.

Шаг 5. Мать начинает заботиться о своем ребенке.

Шаг 6. Бабушка возмущается тем, что мать не умеет как следует забо-титься о ребенке и ведет себя безответственно. Она берет на себя заботу о ребенке, чтобы спасти его от матери.

Шаг 7. Мать устраняется, позволяя бабушке заботиться о ребенке.

Шаг 8. Ребенок плохо себя ведет или проявляет симптоматическое по-ведение.

В определенный момент бабушка начинает возмущаться и заявляет, что мать сама должна заботиться о своем ребенке, и цикл продолжается, продолжается и продолжается. Конечно, достаточно стрессовое состояние ребенка или достаточно плохое его поведение, является неотъемлемой частью цикла и провоцирует взрослых на его продолжение. Когда тера-певт воспринимает линии между поколениями как иерархические линии власти, для него очевидно, что классический конфликт трех поколений может иметь место и когда вместо бабушки выступает специалист.

Шаг 1. Терапевт занимается беспокойным ребенком, намекая, что мать не смогла как следует воспитать ребенка, поэтому специалист вынужден вмешаться и освободить ребенка от внутренних конфликтов. Поскольку терапевт – это специалист, и он выше в иерархии, чем мать, пытаясь спа-сти ребенка от матери, он формирует коалицию с ребенком против мате-ри, пересекающую линию между поколениями.

Шаг 2. Мать устраняется, позволяя специалисту взять на себя ответст-венность за проблемы ребенка. Она чувствует себя неудачницей, а иначе в этом вмешательстве не было бы необходимости.
Шаг 3. Терапевт сталкивается с трудностями в работе с ребенком, а еще он осознает, что он не может усыновить ребенка, и поэтому он начи-нает требовать, чтобы мать больше делала для ребенка и заботилась о нем как следует.

Шаг 4. Мать начинает больше заниматься ребенком.

Шаг 5. Терапевт возмущается тем, что мать обращается с ребенком неправильно. Терапевт берет на себя еще больше и настаивает, что ребен-ка следует спасти от матери.

Шаг 6. Мать устраняется, позволяя терапевту решать проблемы ее ре-бенка.

Эта последовательность продолжается, пока ребенок не становится подростком и переходит к подростковому терапевту.

Конфликт двух поколений

Различие между структурами, состоящими из одного, двух или трех поколений, достаточно произвольно, поскольку во всех ситуациях участ-вуют несколько поколений. Тем не менее, с практической целью на неко-торых структурах полезнее сосредотачиваться, чем на других. Существу-ют два типичных паттерна, проявляющихся как проблема двух поколений.

Один родитель против другого

Самая типичная проблема двух поколений – это когда один родитель объединяется с ребенком против другого. «Ребенку» может быть 2 года или 40 лет, поскольку проблема не в возрасте, а в организации. Женщина в состоянии депрессии, имеющая несколько детей, может все еще вести себя как ребенок в отношениях со своими родителями. Последователь-ность так же может продолжаться после развода родителей, если у них все еще есть разногласия по поводу детей.

Типичная последовательность в этой ситуации такова:

Шаг 1. Один из родителей, обычно это мать, находится в интенсивных отношениях с ребенком. Под интенсивными имеются в виду отношения как положительные, так и отрицательные, где реакциям каждого человека придается преувеличенное значение. Мать старается справиться с ребен-ком и проявляет при этом привязанность, смешанную с раздражением.

Шаг 2. Симптоматическое поведение ребенка становится более выра-женным.

Шаг 3. Мать или ребенок зовут отца, чтобы он помог им справиться с этими трудностями.

Шаг 4. Отец встает в позицию руководителя и справляется с ребенком.

Шаг 5. Мать выступает против отца и утверждает, что он действует в этой ситуации неправильно. Мать может реагировать нападением или угрозами разорвать отношения с отцом. Угроза развода может быть не-прямой: «Мне пора в отпуск» или прямой: «Я хочу развестись».

Шаг 6. Отец отступает, отказавшись от попытки оторвать их друг от друга.

Шаг 7. Мать и ребенок общаются друг с другом, испытывая при этом смесь привязанности с раздражением, до тех пор, пока их общение не зайдет в тупик.

Эта последовательность может продолжаться вечно, пока мать (или отец) пересекает линию между поколениями и объединяется с ребенком против второго родителя. По-другому это можно описать как интенсив-ные и тесные отношения одного взрослого и ребенка, которые регулярно включают и исключают другого взрослого.
________________________________

По мере того, как последовательность такого типа продолжается, со-средоточение на ребенке становится способом обсуждения и решения супружеских проблем. В этом смысле справедливо предположить, что симптомы ребенка имеют какую-то функцию в этом браке. Многие про-блемы супругов, о которых они не могут говорить прямо, могут быть пе-реданы через ребенка. Ребенок становится посредником в коммуникации и таким образом стабилизирует брак. Например, в те моменты, когда мать комментирует угрозы ребенка убежать из дома, она может быть непря-мым способом угрожает, что она уйдет от мужа. Говоря о ребенке, пара может непрямо поднимать вопросы, связанные с браком, не принимая необратимых решений.

Психотерапевтическая проблема

Заманчивым кажется представление о том, что если бы человек только «обнаружил», что он часть последовательности, он мог бы измениться, – что если бы только мать могла «узнать», что она регулярно включает сво-его мужа, а потом исключает его, то она бы остановила эту последова-тельность. Однако, судя по всему, такая информация или открытие обыч-но не ведут к изменениям, а вместо этого становятся оправданием для продолжения последовательности. Когда такой инсайт предлагается тера-певтом, мать может «обнаружить», что терапевт точно так же, как и ее муж, на самом деле не понимает ее особого ребенка. Она может исклю-чить терапевта, как она делает это со своим мужем, и снова его привлечь, когда у нее будут трудности с ребенком. Терапевт может развивать тео-рию сопротивления, чтобы объяснить, почему его подход, основанный на инсайте, не приносит результатов.
Если выражение эмоций или инсайт не приводят к изменениям, то что же делать? Ниже предлагаются несколько общих соображений, касаю-щихся этого нового представления о теоретической проблеме. Первая и основная идея такова: изменение происходит, когда терапевт присоединя-ется к действующей системе и меняет ее своим участием в ней. Когда те-рапевт имеет дело с самоуправляющейся, гомеостатической системой, поддерживаемой повторяющимися последовательностями поведения, он меняет эти последовательности, так как, реагируя на него, члены семьи меняют свои способы реагирования друг на друга.
На самом общем уровне терапевт не должен вступать в постоянную коалиции с одним из членов семьи против другого. Но это не означает, что он не должен временно объединяться с одним против другого, потому что в действительности это единственный способ внести изменение. Если терапевт только распределит свое влияние равномерно между коалиция-ми, то он сохранит существующую последовательность. Точно также, если он только присоединится к одному человеку против другого, он мо-жет сохранить существующую систему, став просто частью бесплодной борьбы. Задача здесь более сложная: терапевт должен временно присое-диниться к разным коалициям, в конечном счете, не объединяясь ни с кем.
В ситуации, когда в семье есть человек с серьезными проблемами, те-рапевту необходимо одновременно присоединяться ко множеству коали-ций. Например, терапевт должен объединиться с родителями и поддер-жать их руководящую роль по отношению к трудному молодому челове-ку, и в то же время объединиться с молодым человеком, чтобы помочь ему в конечном итоге выйти из этой трудной ситуации. С опытом и необ-ходимыми навыками, терапевт может научиться маневрировать между коалициями, в одни моменты частично включаясь в коалиции и проявляя твердость в другие. Необходимо сохранять свободу, чтобы присоединить-ся к той коалиции, к которой нужно в настоящий момент.
Время от времени также необходимо объединяться только с одним че-ловеком как будто на неопределенный период, чтобы вызвать кризис в ситуации. Когда муж и жена находятся в стабильной ситуации, и оба не-счастливы, терапевт может вызвать нестабильность, присоединившись к кому-нибудь из них и утверждая, что этот человек абсолютно прав. Эту временную твердую коалицию позже можно уравновесить, перейдя в коа-лицию с другим человеком, но в каждый отдельный момент коалиция может выглядеть постоянной.
Самый типичный способ работы, когда терапевт балансирует между разными временными коалициями, это работа по шагам.
Первый шаг – определить, какого типа последовательность поддержи-вает предъявленную проблему.
Второй шаг – точно определить цель. Если бабушка объединяется с ребенком против матери, целью может быть сделать мать главной над ребенком, а бабушку перевести в позицию консультанта. Если мать или отец находятся в слишком тесных взаимоотношениях с ребенком и обра-зуют вместе с ним коалицию против другого родителя, целью будет сде-лать так, чтобы родители были более тесно связаны друг с другом, а ребе-нок больше интересовался взаимоотношениями со сверстниками, чем с родителями. Во всех случаях целью является прочертить линию между поколениями и предотвратить постоянные коалиции, пересекающие ее. Со своей более высокой позиции, позиции специалиста, терапевт форми-рует коалиции сам и не дает семье формировать коалиции, пересекающие линии между поколениями.
Третий шаг предполагает новые идеи. Это маловероятно, если не не-возможно, чтобы система перешла от «ненормальности» к «нормально-сти» за один шаг. Изменение должно проходить определенные стадии, и первым шагом должно быть создание другой формы «ненормальности». И только после этого система может перейти к «нормальности».

Указания по супружеской терапии

Терапевт должен избегать преуменьшения проблемы. С какими бы трудностями ни обратилась супружеская пара, в начале терапии терапевт не должен пытаться смягчить проблему, преуменьшая ее. Пара может от-реагировать на это вежливо, но они почувствуют, что терапевт не пони-мает серьезности ситуации. Если жена не чувствует, что муж обращается с ней с уважением, терапевту следует подробно исследовать эту тему. Если муж считает, что его жена демонстрирует скуку при общении с его друзьями, терапевт должен подчеркнуть, что это важная проблема. Про-блема может казаться тривиальной, но она является отражением чего-то более значимого. Игнорировать ее значит игнорировать более серьезные проблемы. Маленькие проблемы могут быть аналогом больших проблем.
Терапевту следует избегать абстракции. Лучше, когда это возмож-но, попросить супругов сосредоточиться на конкретном поведении, а не на чем-то глобальном. Интеллектуальная жена, выступающая за права женщин, может быть, не решается сказать, что она не хочет подбирать за мужем его грязное белье, но возможно, что через это проявляются более глубокие проблемы. Если мужа возмущает, что жена не проявляет теплых чувств по отношению к нему, то он может сосредоточиться на том, что он хотел бы получать, когда он приходит с работы домой. Терапевту нужно найти конкретное поведение, чтобы он мог включить его в конкретное предписание, направленное на изменение.
Опытный терапевт избегает постоянных коалиций. Хотя он по-очередно то встает на сторону жены, то на сторону мужа, искусство пси-хотерапии в том, чтобы избегать постоянных коалиций. Терапевту следу-ет объединяться с одним супругом против другого только с конкретной целью и заранее продуманным способом. Если муж говорит, что он не позволит своей жене работать, а психотерапевт – женщина, она может обнаружить, что ей хочется спасти жену от этого злодея. Этот подход не принесет успеха. Проблема терапевта в том, чтобы не примешивать свои личные предпочтения к изменениям, о которых просит супружеская пара. Подобным же образом, если муж отказывается от прекрасных возможно-стей в своей карьере, потому что жена не хочет уезжать от своей семьи, терапевт не должен автоматически объединяться с мужем потому, что он считает необходимым объединиться с ним против жены в этом вопросе. Терапевт всегда должен находить способы отслеживать свое поведение, чтобы определить, не возникла ли скрытая коалиция. Коллега, находя-щийся за односторонним зеркалом, может в этом помочь.
Чтобы избежать коалиций, следует помнить, что один из супругов мо-жет заманить терапевта в ловушку своим мягким или провоцирующим поведением. Темы, важные для терапевта поднимаются неслучайно, по-тому что супруги во время терапии проверяют, что для него важно. Тера-певту также не следует предполагать, что ситуация простая, ему стоит ожидать сложностей. Муж, не позволяющий жене работать, может иметь на это свои причины, о которых терапевт ничего не знает. Например, те-рапевт может не знать, что жена все устроила таким образом, чтобы муж это сказал.
Поскольку терапевт как специалист выше в иерархии, чем любой из супругов, присоединяться к одному из супругов против другого означает пересекать линию между поколениями, а это может вызвать те проблемы, которые терапевт пытается решить. Как правило, когда терапевт попадает в такую коалицию, ему лучше всего встретиться наедине с другим супру-гом. Когда он встретится с этим человеком наедине, у него будет тенден-ция объединиться с ним против других. Например, если терапевт объеди-няется с женой против мужа, ему может помочь встреча с мужем наедине. Однако, ему следует сохранять определенный баланс в ситуации, и не пренебрегать другим супругом.
Другое решение – это привлечь в такой момент еще кого-то: коллегу из-за одностороннего зеркала, детей или родителей этой пары. Расшире-ние группы поможет изменить коалиционные паттерны.
Следует всегда учитывать возможность подключения родственников, если терапевту не удается решить проблему с парой. С появлением се-мейной ориентации было сделано открытие, что проблема в одной части семьи может отражать проблемы другой части. Например, у супругов мо-гут быть сексуальные проблемы, и терапевт сосредотачивается на них, воспринимая это как нечто интимное. Однако плохие чувства, вызываю-щие сексуальные проблемы, могут быть на самом деле результатом не-разрешенных проблем с родственниками. Чтобы улучшить сексуальную жизнь, терапевту нужно что-то сделать с родственными отношениями.
Терапевт должен избегать дебатов о жизни. Некоторые пары захо-тят обсуждать с терапевтом смысл жизни; им следует делать это с други-ми людьми. Когда начинают затрагиваться философские вопросы, тера-певту следует переместить внимание супругов на более конкретные темы. Задача терапии не в том, чтобы пара убедила терапевта сменить свою идеологию или чтобы терапевт научил их жизни, а в том, чтобы партнеры начали общаться друг с другом более продуктивно.
Терапевту стоит также избегать прошлого. Стало уже клише го-ворить, что терапия должна сосредотачиваться на настоящем, а не на прошлом, тем не менее, терапевты продолжают вовлекаться в исследова-ния прошлого. С супружескими парами эта проблема еще больше, чем с другими клиентами, потому что муж и жена – это специалисты по обсуж-дению прошлого. Они часто считают ситуацию, сложившуюся в настоя-щем, результатом того, что произошло в прошлом; они могут долго спо-рить кто прав, а кто не прав. Это может закончиться неприятными чувст-вами, и они не придут ни к какому решению. Супруги могут обвинить психотерапевта за то, что он допустил эту ссору. Как бы терапевт ни ин-тересовался тем, что привело людей к таким проблемам, необходимо удерживать себя от таких исследований.
Иногда, конечно, можно использовать какие-то моменты из прошлого, чтобы мотивировать пару в настоящем. Например, найти такие моменты в прошлом, когда у них были хорошие отношения. Иногда можно исполь-зовать способы решения проблем, взятые из прошлого. Однако, когда в прошлом есть нечто, что невозможно простить, терапевт не должен ис-следовать прошлое, он должен найти в настоящем нечто такое, что дает возможность простить, чтобы пара могла двигаться по направлению улучшения отношений. Иногда преодолеть горький опыт может помочь задание в виде испытания. Например, лекарь из Пуэрто-Рико может ре-шить проблему неверности жены в два этапа. Подобная процедура часто используется традиционными семейными терапевтами при решении этой проблемы. Во-первых, он убеждает супругов, что жена на самом деле не виновна в измене, это был дух другой женщины (часто терапевт может сказать, что жена не виновата, потому что она действовала подсознатель-но). Он посылает пару в отдаленное и уединенное место, где растет осо-бое дерево, чтобы проделать особую процедуру изгнания духа. Подобное испытание обеспечивает обоих партнеров необходимым ритуалом, чтобы закрыть эту тему, и дает им возможность внести в это свой вклад. (По-добным же образом, испытанием может быть оплата расходов на индиви-дуальную или супружескую терапию).
Психотерапевт не должен считать проблемы клиентов идентич-ными своим проблемам. Неуважительно считать, будто та проблема, ко-торой наслаждается супружеская пара, идентична собственной проблеме терапевта, даже если они кажутся похожими. Например, если супруги никогда никуда не выходят вместе, и то же самое происходит в семье те-рапевта, это не одна и та же проблема. Точно так же, как один снежный ком отличается от другого, так и причины, по которым супружеская пара не выходит никуда вместе, могут быть совершенно разные, и, следова-тельно, отличаются и решения, потому что экология у них разная.
Молодой терапевт не должен стремиться выглядеть мудрее, чем он есть на самом деле. Начинающий терапевт обычно молод и даже не женат. Работая с парой, уже 25 лет состоящей в браке, начинающий тера-певт может попытаться вести себя так, как будто он знает об этой стадии брака столько же, сколько и они. Это не так. Вместо этого, терапевт дол-жен подобрать описание своей работы, подходящее для пожилой пары. Например, начинающий терапевт может сказать: «Очевидно, вы знаете о браке больше, чем я, поскольку вы женаты уже давно, и вы без сомнения знаете больше о своем браке, чем я. Но как сторонний наблюдатель, я мо-гу предложить вам объективный взгляд на некоторые из ваших проблем».
Терапевт должен избегать нечетко сформулированных целей. В супружеской терапии часто бывает труднее формулировать цели, чем в другой терапии. Тем не менее, следует договориться с супружеской парой о целях терапии. Если терапевт не представляет себе, каков должен быть конечный результат, то он, по всей вероятности, будет блуждать в потем-ках. Говорит ли терапевт о прояснении отдаленных целей или о настоя-щем моменте, ему стоит подчеркивать, как пара «должна действовать в этой ситуации». Например, если они описывают ссору, произошедшую в прошлый выходной, и терапевт позволяет им описать эту ссору, то они снова погрузятся в те чувства, которые у них были во время ссоры, и, та-ким образом, в кабинете терапевта они будут испытывать плохие чувства. Лучше сказать им, например: «Давайте будем говорить об этом случае в смысле того, как вам бы хотелось справляться с такими ситуациями, что-бы вы были довольны друг другом». Когда терапевт с самого начала под-ходит к этому случаю с такой точки зрения, тогда они говорят об этой ссоре как об отклонении от того, как они хотели бы справляться с этой ситуацией.
Ситуацию труднее изменить, если в терапию вовлечено несколько терапевтов. Один терапевт может провести терапию также успешно, как и два, но с одним терапевтом она дешевле. Обычно ко-терапия предна-значена для неуверенных терапевтов и не повышает качество работы. Проблема возникает, когда один из супругов проходит индивидуальную терапию у одного терапевта и в то же время хочет пройти супружескую терапию. Сочетать одно с другим обычно не стоит. Например, муж про-ходит терапию, и индивидуальный терапевт считает, что в лечении не происходит никакого прогресса, но он не хочет отказываться от пациента. Поэтому он предлагает дополнительно пройти супружескую терапию, в надежде, что может произойти какое-то изменение. Таким образом, тера-певт, который будет работать с супругами, сразу начинает с трудностей. Муж рассказывает своему индивидуальному терапевту о том, что проис-ходит на сеансах супружеской терапии, таким образом приободряя своего терапевта. Но у жены есть только супружеский терапевт, у нее нет нико-го, с кем она могла бы обсудить ситуации, и кто был бы полностью на ее стороне. Обычно, в какой-то момент она начинает настаивать на индиви-дуальной терапии и для себя тоже. Тогда пара либо откажется от супру-жеской терапии, либо у каждого из них будет союзник за пределами суп-ружеской терапии. Такая структура коалиций затрудняет изменение суп-ружеских отношений. Лучше не соединять индивидуальную и супруже-скую терапию. Даже рискуя вызвать враждебность со стороны индивиду-ального терапевта, который хочет сохранить пациента, лучше предло-жить, чтобы на период супружеской терапии пара проходила только со-вместную терапию и сделала перерыв в индивидуальной терапии.

Оценка результатов

Джей Хейли считает, что двумя самыми важными вопросами в тера-пии являются: изменился ли человек после терапии больше, чем он изме-нился бы сам по себе и является ли один терапевтический подход более эффективным, чем другой.
Когда терапевт выслушивает жалобы на первом сеансе или когда он исследует результаты после терапии, ему нужно описывать происходя-щее, пользуясь определенным языком. Некоторые терапевты относят то, что говорят люди, к символической коммуникации. Другие отмечают час-тоту проявлений определенного типа поведения. Третьи воспринимают происходящее как последовательность межличностных взаимодействий в организации.
Предположим, что женщина обращается к терапевту и сообщает, что она моет руки много раз в день и ей хотелось бы избавиться от этого бо-лезненного состояния. Модификаторы поведения могли бы описать эту женщину, сосредотачиваясь на ее поведении и считая, сколько раз в час происходит этот ритуал. Терапия была бы определена как набор ситуа-ций, предназначенный для того, чтобы уменьшить эти неуместные дейст-вия или полностью их устранить. Этот подход исходит из предпосылки, что поведение этого человека можно описать в терминах «кусочков» по-ведения. Традиционный динамический терапевт мог бы описать ту же женщину, заявляя, что она искупает свою вину с помощью компульсивно-го мытья рук. Терапевтической задачей было бы предложить ей человече-ское общение, которое избавит ее от вины и изменит ее восприятие мира. Ритуальное мытье рук не будет описываться как «кусочки», поддающиеся подсчету. Это будет аналогия, это будет метафора о ее жизни.
Тот факт, что существуют две крайности в описании человеческих существ, может быть основан на факте, что человеческие существа спо-собны общаться с помощью двух разных стилей или языков. Иногда люди общаются точно и логично, а иногда они выражаются языком метафор.
Эти два разных типа человеческой коммуникации можно охаракте-ризовать как дискретную и аналоговую коммуникацию. Дискретная ком-муникация состоит из класса сообщений, в котором каждое сообщение имеет конкретное и единственное значение. Использовать дискретный язык для описания человеческого поведения кажется наиболее уместным, когда речь идет об изучении взаимодействия между людьми и окружаю-щим миром. Но использование этого языка становится проблематичным, когда оно прилагается в описании взаимодействия между людьми.
Если мы будем описывать взаимодействие между мужем и женой дискретным языком, то мы можем упустить суть этого взаимодействия. Они могут ссориться по поводу того, кто будет убирать чьи носки, но смысл тут не в носках, а в том, что носки обозначают в контексте взаимо-отношений. Если бы кто-то попытался запрограммировать это взаимоот-ношение для компьютера, он не смог бы поместить каждое сообщение в этой ссоре в отдельную категорию, его нужно было бы зашифровать во всем множестве его значений.
Когда сообщение имеет множество значений, оно уже больше не яв-ляется «кусочком». Это уже аналогия, имеющая дело со сходством, па-раллелью между двумя вещами.
Большинство людей, оценивая психотерапию, пытались оценить из-менения, сосредотачиваясь на дискретной коммуникации. Оценивать из-менения метафорически проблематично из-за неразвитой методологии. Аналоговая оценка результатов обязательно должна включать в себя на-блюдения и измерения того, как пациент общается с другими людьми, включая супруга, детей, нанимателя, психотерапевта.
С этой точки зрения, терапия является вторжением постороннего в жестко структурированную систему коммуникации, в которой симптомы являются адаптивным стилем поведения по отношению к текущему сти-лю поведения других людей, принадлежащих этой системе. Как бы ни определялась проблема: как фобия, депрессия, характерологические на-рушения, вызывающее поведение, и т.д., – она имеет функцию в системе. Акт «вмешательства», будет ли это «индивидуальная терапия» или тера-певт пригласит родственников пациента и назовет это «семейной терапи-ей», в любом случае является вмешательством в семейную систему.
Терапевтический процесс может состоять в освобождении людей от одних метафор и перехода к другим метафорам, или метафоры могут быть заблокированы, так что будет необходимо создать другие. Когда терапия проведена эффективно, меняется вся система, в которой живет человек, так что каждый человек, включенный в систему, способен к более нор-мальной коммуникации. Определить, действительно ли произошло изме-нение, гораздо сложнее, чем предварительно оценить результаты терапии.
Подводя итоги сказанному, симптомы можно описать как коммуни-кативные акты, имеющие функцию в структуре межличностного обще-ния. Симптом – это не «кусочек» информации, а аналогия, связанная со многими аспектами человеческой ситуации, включая взаимоотношения с психотерапевтом. С этой точки зрения, целью терапии является измене-ние коммуникативного поведения человека, изменение его метафоры. Поскольку поведение является реакцией человека на ситуацию с родны-ми, эта ситуация должна измениться, если коммуникация человека изме-нится. Оценка результата должна включать не только присутствие или от-сутствие «кусочка» поведения пациента, но и оценку изменений в системе, к которой пациент адаптируется с помощью особых форм коммуникации.

Стадии развития и связанные с ними способности

Биологическая безопасность и защищенность – базовое доверие

В период от рождения до 2-х лет ребенку необходим симбиоз с мате-рью, чтобы получать пищу и физическое внимание. Он должен научиться воздействовать на свое окружение, исследовать различные предметы и, в случае необходимости, оказывать им противодействие. К концу этого этапа ребенку нужно научиться питаться самостоятельно и разорвать симбиоз с матерью.

Ранняя социализация

Ребенку в возрасте от 2-х до 7-ми лет необходимо научиться считаться с чувствами других людей и развить понимание того, когда уместно вы-сказываться и задавать вопросы. В ребенке должно появиться понимание того, что выражать несогласие – это нормально. У ребенка развивается нежность по отношению к другим людям, он учится делиться своими ве-щами, учится любить и быть любимым.

Отношения со сверстниками

Ребенок от 7-ми до 12 лет учится более сложным взаимодействиям с другими людьми, он развивает ранее сформировавшуюся способность испытывать чувство комфорта в присутствии других. Он становится более умелым и успешным как в отстаивании своей точки зрения в ситуациях соревнования и достижения цели, так и в достижении согласия, в совме-стных действиях и в присоединении к другим, а также в понимании не-вербальных эмоциональных реакций других людей.

Проявление инициативы и идентичность

На этом этапе (от 12 до 16 лет) человек должен научиться быть отчас-ти ребенком, отчасти взрослым. У него должно появиться комфортное осознание собственной сексуальной идентичности. У человека должно сформироваться такое представление о себе, которое включает его спо-собность быть активным по отношению к другим, проявлять эгоистич-ность и готовность делиться, и принимать эти проявления у окружающих. Ребенку необходимо понимать, что он может и должен стать взрослым, что это обязательно произойдет. Начинают развиваться упорство и на-стойчивость в поведении, причем как в предметном, так и социальном пространствах. Должно быть сформировано представление о том, что лю-бопытство и интерес к растущему и изменяющемуся телу являются здо-ровыми; это ощущение должно распространяться как на себя, так и на сверстников.

Ухаживание

На этой стадии юному взрослому необходимо иметь чувство самоцен-ности, способность фантазировать, рисковать, просить внимания и не бо-яться отказывать во внимании. У него должна быть способность выражать себя честно и отличать честность от того, что нарисовало воображение. Очень важно представление о том, что могут быть достигнуты взаимоот-ношения, приносящие радость и удовлетворение. Должна быть развита способность к адекватному сексуальному возбуждению.

Обязательства и интимность

На этой стадии человек должен признавать личную самоценность и понимать, что один человек обогащает жизнь другого. Должно быть раз-вито умение проводить время с другим человеком и испытывать расслаб-ление в его присутствии. Человек должен быть способен представить продолжение взаимоотношений в будущем. Должно быть сформировано понимание того, что разногласия, разочарования в любимом человеке и даже временные разрывы не являются чем-то необычным или опасным для длительных отношений.

Вступление в брак

Прежде всего, человек должен уметь развивать уже имеющиеся у него способности, важные для создания длительных и стабильных отношений, а также принимать осознанное решение относительно развития этих спо-собностей. Решение отказаться от создания семьи и оставаться одиноким зачастую является оптимальным, при условии, что оно основано на ре-сурсных переживаниях человека. Это дает ему возможность осуществлять свободный выбор в противоположность выбору вынужденному, связан-ному с недостатком вариантов поведения. Все перечисленные в этом раз-деле способности распространяются и на различные формы «неофици-ального» брака (сожительство, гомосексуальные отношения и т. д.). По-вторный брак после развода также в значительной степени включается сюда, однако, в этой ситуации особенно необходимы новые дополнитель-ные способности, позволяющие диссоциироваться от прошлых ошибок и извлечь из них полезный опыт.
На этой стадии партнеры должны успешно отделиться от родитель-ских семей и развить новые формы взаимодействия с ними. Они должны быть способны делать выбор из многих вариантов, при этом различая внешнее и внутреннее давление. У них должна быть способность осозна-вать и выражать свои ценностные основания, когда они решают вопросы, касающиеся места проживания, друзей, распределения властных полно-мочий. Необходимой является способность поддерживать друг друга, просить о поддержке и принимать ее. Партнеры должны уметь решать проблемы как совместно, так и независимо друг от друга. Важно умение играть, быть спонтанным, наслаждаться обществом друг друга. Партне-рам необходимо уметь отказаться от удовольствия, изменять собственное поведение и предлагать партнеру изменить что-либо в его поведении. Ка-ждому из партнеров необходима способность отличать обвинения от ра-зумных доводов. Им нужно уметь реалистично оценивать серьезность проблем, при этом выделяя такие, которые требуют скорейшего разреше-ния. Чрезвычайно важно, чтобы партнеры вступили в брак уже способ-ными к эмоциональной открытости и риску, или сумели бы быстро этому научиться.

Рождение детей

Прежде всего, молодым супругам важно отделиться от внешнего дав-ления со стороны родителей, если они предпочитают строить и углублять жизнь другого и осуществлять собственную самореализацию, временно откладывая рождение детей. Первый ребенок в семье требует того, чтобы родители уже имели либо развивали способность удовлетворять домини-рующие психобиологические потребности ребенка, при этом одновре-менно находя способы удовлетворения своих личных потребностей. Дети, появляющиеся в семье позже, лишь усиливают это давление.
В повторном браке к родителям предъявляются особые требования, в том числе способность диссоциироваться от возможного чувства непри-язни со стороны приемных детей. Необходимо уметь действительно рас-ширять любовь и отделяться от нарциссической потребности любить толь-ко того ребенка, биологическими родителями которого является человек.
В тот момент, когда в дом входит ребенок, способность отказаться или отстрочить личное удовольствие становится особенно значимой. Родите-ли должны уметь воспитывать, направлять ребенка и управлять им, нахо-дясь в доминирующей позиции и при этом оставаясь дружелюбным. Тре-буются формы поведения, демонстрирующие (вербально или невербаль-но) любовь и уместную жесткость и твердость. Родителям следует быть в состоянии поддерживать взаимодействия, связанные с удовлетворением потребностей ребенка, и воздерживаться от суждений, касающихся смыс-ла невербального поведения ребенка. Родителю необходимо суметь отде-лить проецирование собственных воображаемых неудовлетворенных по-требностей из детства от реальных потребностей своего ребенка.

Воспитание детей

Родители должны иметь способность изменять свое поведение по от-ношению к ребенку по мере того, как он растет. Родителям ребенка до 2-х лет необходимо уметь вести себя по-разному, наугад пробуя различные способы, чтобы успокоить ребенка, обеспечить его безусловное положи-тельное принятие, несмотря на его эгоцентризм, поддерживать чувство надежды, уверенности и защищенности, невзирая на затруднения, кото-рые может демонстрировать ребенок. Необходимо реалистично оценивать его развитие.
Родители ребенка в возрасте от 2-х до 7-ми лет должны уметь устанав-ливать дисциплину, поощрять в ребенке независимость, отказываясь от подавляющих и подчиняющих эмоций в пользу помощи и контроля. Ро-дителям следует обеспечить ребенку возможность быть исследователем, делать открытия, давая понять ему, что это хорошо и правильно. Родители должны проявлять терпение, отвечая на бесконечные вопросы. Важно, чтобы им удавалось одновременно заботиться о нуждах ребенка и обучать ребенка самостоятельно заботиться о себе на собственном примере. Та-ким образом, родитель должен иметь и демонстрировать способность за-ботиться о себе, при этом выражая поддержку и одобрение здорового «эгоизма».
Родители детей в возрасте от 7-ми до 12-ти лет должны все более и бо-лее терпимо относиться к изменениям в ребенке, его растущей независи-мости. Родители должны выражать готовность и умение обсуждать жиз-ненные ценности, вместо того, чтобы просто навязывать их детям. Им нужна способность выслушивать доводы ребенка и позволять ему оказы-вать воздействие. Важной является способность чувствовать себя спокой-но, когда ребенок не находится вблизи под непосредственным наблюде-нием родителей. Родители должны придерживаться позиции, что ошибки, которые совершает ребенок, позволяют ему учиться.
Особенно значимой для родителей подростка является способность справляться с ситуациями контроля, конфликта, определения целей, влия-ния на значимых других за пределами семьи. Они должны все больше поощрять в ребенке самостоятельность, в то же время не отказывая ему в защите. Родители извлекут гораздо больше пользы, если будут замечать многочисленные демонстрируемые ребенком достижения в разных видах деятельности (ухаживание, подбор лексики, социализация и т. д.). Под-черкивание родителями недостатков ребенка принесет больше вреда, чем пользы. Родители должны владеть информацией о наркотиках, сексе, важных политических и культурных переменах, чтобы успешно общаться с ребенком. Важно, чтобы родители могли предоставить ребенку право на уединение.
В неполной семье все перечисленные способности являются столь же значимыми; к ним добавляются способность осуществлять описанное выше поведение без поддержки партнера. Оба родителя конечно должны уметь мирно и дружелюбно договариваться о методах дисциплины, про-явлениях терпимости, о дозволенности и пр. Они должны быть в состоя-нии разделять как успехи в воспитании, так и ответственность за возни-кающие проблемы.

Брак и финансовое благополучие: остаться вместе или разойтись

На этом этапе партнерам, которые несмотря ни на что решили остаться вместе, необходимо иметь понимание того, что ни один из них не обязан быть совершенством. Оба партнера способны просить о помощи и полу-чать ее, уметь выслушивать друг друга. Они осознают, что временные проблемы, эмоциональные или финансовые, не являются свидетельствами их личной неудачи. Партнерам необходимо быть честолюбивыми. Во время возможных затруднений может оказаться необходимой способ-ность подавить гордость, чтобы попросить о помощи посторонних или научиться самостоятельно выполнять простую работу по дому, такую как шитье или мелкий ремонт. Им может понадобиться способность агрес-сивно противостоять проявлениям несправедливости извне.

Позволение детям уйти из семьи

На этой стадии следует воздерживаться от советов и сохранять хоро-шее настроение, вместо того, чтобы эмоционально манипулировать деть-ми, когда они принимают собственные решения, которые могут не совпа-дать с родительскими предпочтениями и ценностями. Им необходимо развить в себе понимание того, что поведение ребенка не обязательно ска-зывается на них, дискредитируя их в глазах окружающих. Они должны быть способны противостоять ребенку, но делать это спокойно и друже-любно. Родителям необходимо поддерживать независимое поведение ре-бенка и его попытки разрешения своих собственных проблем.

Обновление партнерства

Партнеры должны найти новый баланс для удовлетворения личных потребностей каждого из них и решения проблем этого периода. Они должны обновить свою эмоциональную и сексуальную жизнь, выражая свои потребности и обращаясь за помощью друг к другу. Они должны найти способы реализовывать свои планы на будущее, независимо от воз-никающих разногласий. Они должны быть способны позволить и даже поощрять различия и самобытность друг друга, поскольку каждый из них развивает свои собственные личные интересы, возможны, находят новые формы досуга, увлечения, новых друзей.

Общение со взрослыми детьми

Возможно, на этой стадии потребуется, чтобы у родителей появились новые формы поведения, которые не были заложены в них их собствен-ными родителями. Им необходимо научиться гордиться достижениями ребенка вместо того, чтобы испытывать беспокойство или соревноваться с ребенком. Им нужна способность быть невосприимчивыми к разным суждениям или предубеждениям и принимать супруга своего ребенка, а также родственников супруга. Они должны обладать гибкостью, чтобы принимать и уважать новые роли ребенка: родителя, профессионала. Им самим, возможно, понадобится освоить новые роли: бабушки, дедушки. Может возникнуть необходимость научиться новым формам поведения, чтобы поддерживать своих детей, потому здесь требуется поддержка не такая, как раньше.

Социальная вовлеченность и личностная самореализация

На стадии возможного выхода на пенсию человеку необходимо сохра-нить понимание, что жизнь не закончилась просто потому, что одна или несколько ролей ушли из нее. Они должны быть в состоянии наслаждать-ся, относясь к отдыху как к привилегии, на которую они имеют право. Им может понадобиться новое поведение, включающее способность присое-диняться к новым группам и клубам, развивать новые увлечения, вы-страивать новые проекты. Чувство удовлетворения при взгляде на прожи-тую жизнь – это очень ценное переживание на этом этапе, также, как и способность объективно и с удовольствием воспринимать воспоминания о прошлом, как о чем-то очень ценном. Им необходима способность отка-зываться от неосуществленных мечтаний в пользу реалистичной оценки того, что возможно осуществить сейчас. Необходимость справляться с надвигающейся неизбежной смертью может потребовать от человека пе-реосмысления и переоценки смысла его жизни. Человек может столкнуть-ся с потерей физических возможностей задолго до смерти, проститься с ними и погоревать о них как следует, по-прежнему продолжая принимать себя, как полезного и полного жизни. Может потребоваться изменить представление о себе и принять свою зависимость, обращаясь за помо-щью к детям или внукам. Кроме того, на этом этапе, человеку может быть полезно ухватиться за возможность вести себя в согласии с его собствен-ными потребностями и мыслями, несмотря на то, что другие могут оцени-вать это поведение как эксцентричное.

Источники материалов

«Терапия, решающая проблемы» – Введение в книгу Problem Solving Therapy, Jay Haley; Jossey-Bass Publishers, San Francisco, California, 1987. Перевод Ю.И.Зыряновой.

«Проведение первого сеанса» – материал взят из главы 1 книги Problem Solving Therapy, Jay Haley; Jossey-Bass Publishers, San Francisco, California, 1987. Перевод Ю.И.Зыряновой.

«Этапы первого сеанса» – материал взят из:
•   главы 1 книги Problem Solving Therapy, Jay Haley; Jossey-Bass Publishers, San Francisco, California, 1987. Перевод Ю.И.Зыряновой.
•   главы 4 книги Стратегический подход в семейном консультирова-нии по Джею Хейли, Ю.И. Зырянова; Потанин центр, Новосибирск, 1998.

«Предписания» –глава 5 книги Стратегический подход в семейном кон-сультировании по Джею Хейли, Ю.И. Зырянова; Потанин центр, Новоси-бирск, 1998.

«Власть и организация» – материал взят из главы 4 книги Problem Solving Therapy, Jay Haley; Jossey-Bass Publishers, San Francisco, California, 1987. Перевод Ю.И.Зыряновой.

«Неисправно функционирующая иерархия и семья» – материал взят из главы 4 книги Problem Solving Therapy, Jay Haley; Jossey-Bass Publishers, San Francisco, California, 1987. Перевод Ю.И.Зыряновой.

«Психотерапевтическая проблема» – материал взят из главы 4 книги Problem Solving Therapy, Jay Haley; Jossey-Bass Publishers, San Francisco, California, 1987. Перевод Ю.И.Зыряновой.

«Указания по супружеской терапии» – материал взят из главы 6 книги Problem Solving Therapy, Jay Haley; Jossey-Bass Publishers, San Francisco, California, 1987. Перевод Ю.И.Зыряновой.

«Оценка результатов» – глава 6 Стратегический подход в семейном кон-сультировании по Джею Хейли, Ю.И. Зырянова; Потанин центр, Новоси-бирск, 1998.

«Стадии развития и связанные с ними способности» – приложение из гла-вы 10 книги Ericksonian Psychotherapy Volume I: Structures, Jeffrey Zeig (Ed.); Brunnel/Mazel Inc., New York, 1985. Перевод Л.В.Мелещенко.

Все разделы / Книги о НЛП

Книги для бизнеса. Виталий Пичугин

Книги по психологии. Виталий Пичугин

Стратегическая Психотерапия Ступень I

Комментарии

Новое сообщение