Напились как-то Петька с Василием Ивановичем. Хочется с кем-нибудь поговорить. Пошли искать Фурманова. Подходят. Петька спрашивает:
- Скажи, Фурманов, а на чем земля держится?
- Да как тебе сказать Петька. Вобщем, ни на чем. Сама летает.
- Не,- говорит Василий Иванович,- она лежит на черепахе.
- А черепаха на чем: - изумляется Фурманов.
- А они там до самого низу.
 
Пословица.

Черепахи, на которых держится земля, до самого низу.
 
Притча.

Задумался как-то один Крестьянин о том, на чем держится Земля. Размышлял он над этим день и ночь и отправился к Ходже Насреддину. Пришел он к нему и сказал:
- О, Ходжа. Ты прочитал множество книг, твоя голова седа и о твоей мудрости ходят легенды. Ответь мне на вопрос: на чем держится Земля, почему она не падает в бездну?
Ходжа задумался, и чтобы выиграть время, сам задал вопрос старику:
- А как ты сам думаешь, на чем держится Земля?
- По моему разумению, на гигантской черепахе.
- А черепаха то на чем, - изумился Ходжа.
- Я так думаю господин, они там до самого низу.
 
Легенда.

Это было так давно, что даже память о тех странах стерлась из людской памяти, кости тех героев истлели а города превратились в развалины, которые занесло песком. Но сохранилась легенда, которая передавалась из уст в уста, и хотя прошло множество лет, правда содержащаяся в ней не стерлась о время.
Жил в одной древней стране юноша, сын богатого купца. И пока остальные дети развлекались, бегали и крали яблоки в соседних садах, он изучал мудрые книги, пытаясь постичь окружающий мир. И вот однажды его стал мучить один вопрос:
- На чем держится земля? Яблоко держится за дерево, дерево растет из земли, а на чем держится сама земля?
И он спрашивал об этом Учителей и Мудрецов, Священников и Старцев, читал мудрые книги написанные так давно, что мы даже не можем себе представить, но нигде не мог найти ответа. Он истратил кучу денег, перестал пить и есть, и его мать плакала по ночам, а отец поседел раньше времени. И вот однажды, когда в их город пришел странствующий дервиш, юноша обратился со своим вопросом к нему.
- Я сам не могу ответить на твой вопрос. Но на востоке лежит страна, в которой живет мудрец. Он так мудр, что даже звери приходят спросить у него совета, и он отвечает им на их языке.
Загорелся юноша, взял у отца последние деньги и снарядил караван. Долго шли они через пустыни, пересекали бурные реки, отбивались от разбойников и воров. И вот наконец они пришли к горе, на которой в хижине жил Мудрец. Юноша пришел к нему с горой самых замечательных шелков, золотых блюд украшенных драгоценными камнями, мешками монет и положив все это перед ним, спросил:
- О, мудрейший. Я шел сюда сотни дней и претерпел множество опасностей и трудностей. Я принес тебе богатые дары. Ты - моя последняя надежда. Я знаю, что твоя мудрость так велика, что ты знаешь все на свете. Ответь мне: на чем держится земля.
Мудрец прервал молитву, открыл глаза и, посмотрев на юношу, сказал:
- Она стоит на громадной черепахе.
- А на что опирается та черепаха? - с почтительностью спросил юноша.
- Они там до самого низу, - с улыбкой ответил Мудрец.
Здесь задача метафоры обыграть фразу ' черепахи до самого низу' так, чтобы она запомнилась и к ней можно было обращаться. Это гораздо быстрее и симпатичнее, чем подробно рассказывать о различных уровнях обобщения, о структуре представления информации и т.п. Метафора позволяет обратиться к опыту человека и строить новое понимание на его основе, предоставляя только форму, которую каждый человек сможет заполнить собственным содержанием. Метафора более обращена к правому полушарию и позволяет создать красочную яркую картинку, которая скорее всего запомнится гораздо лучше, чем просто сухое объяснение. И будет доступна бессознательному.
И объясняющие метафоры можно использовать и как главный инструмент обучения, так и как мощную вспомогательную систему.
Самый простой вариант - это прямая аналогия.
Трактор - это просто очень мощный автомобиль.
Жираф - это лошадь во-о-о-от с такой шеей. И еще с рогами.
 
Многозначность.

У метафор есть одно замечательное свойство: они многозначны. В зависимости от контекста они будут вызывать самые разные переживания и ассоциации, наполняться отдельным смыслом.
 
Анекдот по случаю.

Позвал как-то отец-грузин сына-грузина. А сын такой 2-х метровый кахетинец, амбал. Вот, говорит отец:
- Гоги, я сейчас научу тебя мудрости. Возьми одну хворостину и сломай ее.
Тот взял, сломал.
- А теперь, - говорит отец, - возьми десять хворостин.
Сын взял, сломал.
- Вот, - говорит отец, - а теперь сломай вязанку хвороста!
Гоги раз об колено и сломал.
- Вах, Гоги, - говорит отец, - дураком ты родился, дураком и помрешь!
Я очень люблю эту метафору в контексте демонстрации какой-то техники или упражнения. Вы должны ее сделать так (или предложить такое упражнение) чтобы с очень высокой вероятностью получить желаемое, иначе результат может получиться совершенно противоположный.
Если кто-то не торопится присоединится к какой-нибудь совместной работе, то его можно поторопить таким анекдотом:
Жена - мужу: - Дорогой, давай займемся сексом...
Муж:- Иди начинай, я сейчас подойду.
 
А это об относительности высказываний.

(img src='/img/wiki_up/metafor2.gif' imalign=right}
Встречаются два приятеля:
- Я слышал, ты развелся?
- Да...
- А в чем дело, ты ж говорил, что она красавица, ноги от ушей растут?
- Да, а ты видел, где у нее уши???
В свои 20 лет он знал 9 операционных систем. И ни одной женщины...
...Я стал вегетарианцем не потому, что люблю животных. Я ненавижу растения...
Одна жена советует другой:
- Не переживай, что твой муж волочится за каждой юбкой.
Мой пес гоняется за каждой автомашиной, но если он ее догоняет, то все равно не знает, что с ней делать!
Старая дева, причем сексуально озабоченная, каждый вечер, отходя ко сну, смотрела себе под кровать - не забрался ли туда какой-нибудь мужик... Прошло десять лет... и она купила себе еще одну кровать... чтобы ее шансы возросли в два раза.
Если кто-то очень хочет, чтобы за него решили его проблемы, или хочет, чтобы психолог объяснил, отчего у него 'чешется правая пятка' можно рассказать этот анекдот.
Так же, на мой взгляд, он хорошо подходит к случаю, когда кто-то пытается навесить на вас свои проблемы. Можно использовать в контексте 'у каждого своя карта'.
Так же еще одна область - намерение и контекст 'все, что с вами происходит зачем-то вам нужно'.
Молодая женщина спит и видит сон:
Она идет ночью по темному переулку и вдруг слышит за собой шаги. Оборачивается и обнаруживает что за ней идет громадный негр. Она ускоряет шаг. Он тоже. Она еще быстрее. И он не отстает. Она бежит! И сзади шаги побежали... Она забегает в тупик. Негр ее хватает, разворачивает... Женщина кричит:
- Что вы будете делать?
- Не знаю, мадам, ведь это ваш сон...
Этот анекдот может подойти в контексте стереотипности поведения людей, стабильности жизни:
В жизни каждой женщины бывают три периода: в первом она действует на нервы отцу, во втором - мужу, а в третьем - зятю.
Ответственность за поступки, оценка последствий, экология.
Теща (зятю):
- Вы говорите, я вам в тягость... Да кто же меня тещей сделал, как не вы?!
О том, что нужно сделать хоть какие-то конкретные шаги к намеченной цели:
Пожилой еврей всю жизнь молился Богу, вымаливая себе выигрыш в лотерею. Каждый день он исправно возносил молитву с этой просьбой, пока, наконец однажды небеса не разверзлись и раздался голос:
- Купи ты хотя бы один лотерейный билет!
О личном опыте и доверии
На одном из перекрестков Одессы скопилось много народу.
- Почему собралось столько людей? - спрашивает прохожий, - что случилось?
- Ничего, но каждый хочет убедиться в этом лично.
А это об отсутствии личного опыта...
Встречаются два еврея.
- Слышал 'Битлз', не понравилось. Картавят, фальшивят, что только в них находят?
- А где ты их слушал?
- Мне Мойша напел.
Техасец рассказывает о размерах своего ранчо:
- У меня уходит два дня, чтобы проехать из конца в конец на машине.
- Раньше у меня тоже была дрянная машина, - сочувственно говорит ему собеседник.
Мнительность и самовнушение:
Встречаются два соседа.
- Весь день, - говорит один, - моря жена жалуется на неврастению, невралгию, неврит...
- Как вы это объясняете?
- Очень просто. Ей на рынке завернули кусок сала в лист медицинской энциклопедии на букву Н.
 
О Рефрейминге контекста

- Папочка, кто такой массажист?
- Массажист. Это человек, который получает от женщин деньги за то, за что другие мужчины получают по физиономии.
 
Ну и анекдоты просто так...

- Почему ты так горько плачешь? - спрашивает женщина мальчика.
Между всхлипами мальчик говорит:
- Потому что я иначе не могу.
Кюре спрашивает у шестилетнего мальчика.
- Кто все видит, кто все слышит кто все знает?
- Соседка, - отвечает мальчик.
Мать с дочерью стоят перед статуей Венеры Милосской:
- Вот видишь, - говорит мама, - так бывает с каждой девочкой, которая грызет ногти.

Отработка навыков по калибровке предикатов на основании произведения А С Пушкина
Прим. соавтора: курсивом выделены строки оригинального стихотворения, оставленные без изменения.
 
ВИЗУАЛЬНАЯ ИНТЕРТРЕПАЦИЯ

И вновь представляю, как вещий Олег,
Готовится к темным сраженьям,
Все села врагов уничтожить навек
И взгляд – "Не бывать пораженьям"
С дружиной своею, в яркой броне,
Сверкая, он мчится на белом коне.
Из темного леса, навстречу ему,
Идет просветленный кудесник,
Покорный Перуну старик одному,
Заветов грядущего вестник.
Идет он, сверкая, в одеждах цветных
Пестреют одежды в лучах золотых.
Он выглядит странно – всю жизнь представлял,
Как Бога увидит он явно
И вот, как Олег старика увидал,
Приблизился князь аккуратно.
На фоне лесов выделялся кудесник
Такой вот, заветов грядущего вестник
Заметил Олег, посмотря на него,
Глядя собеседнику в очи,
"Что видишь кудесник, предвидец всего,
Представить судьбу нет уж мочи,
Открой мне ту тайну, не бойся меня
И серого, в дар, ты получишь коня"
"Не вижу угрозы с твоей стороны,
И дар этот светлый не нужен,
Я вижу судьбу, сквозь времен пелены
Мой образ с вселенною дружен.
Грядущие годы таятся во мгле
Но вижу твой жребий на светлом челе.
Позволь мне вопрос - это нужно тебе?
Увидеть, как сложатся годы?
Насколько ты хочешь узнать о себе?
Представить свой путь от природы?
Все эти вопросы тебе задаю,
А сам, калибруя, ответ предъявлю. "
"Мне это нормально, не будет мешать
Я очень хочу это видеть
Луч света иль тьмы, дай кудесник мне знать
Дай способ судьбу мне приблизить.
Ответ очевиден, начни брат скорей,
Чтоб жизнь поскорее стала светлей.
"Я вижу картинку на правом углу,
Размером аж метр на метр,
Цветную, детальную, но не пойму,
На ком все-таки фокуса центр.
Я вижу тебя со своей стороны
И фон и пропорции сохранены.
Ты машешь рукой, победивши врага
Твой лик мне представлен детально,
Однако процесс не окончен пока,
Рассмотрим же более явно.
Твой щит на вратах и успех, уваженье
Все это наглядно представит движенье.
Твой конь белогривый стоит под тобой,
Размыты его очертанья,
Становится форма коня вдруг другой,
Меняется фокус вниманья.
Я вижу, что конь – вот проблема всего,
И примешь ты смерть от коня своего. "
Олег огорчился, столь явной была
Картина погибели грустной.
Все стало вдруг темным, как черень черна
Внимание - конь – белогривый и шустрый
Он видит коня и прощается с ним
Туманно сознанье и конь перед ним.
"Прощай белогривый, светлый мой конь,
Тебя не увижу вовеки
В зеленом лугу ты наскачешься вволь
И там будешь счастлив навеки. "
Он взглядом печальным коня проводил,
Картинку уменьшил и друга забыл.
Картина другая, вновь вещий Олег
С друзьями пирует победу,
Свой путь вспоминает, годов светлых бег,
Сражений минувших арену.
Сверкают одежды на ярком балу,
Но вмиг он представил коня наяву.
Он вспомнил коня, его образ предстал,
Пред ним, как в мгновение ока
Он вспомнил кудесника, вмиг увидал,
Как будто тот вид недалеко.
Как только он вспомнил, коня увидал,
Он мигом собрался и вдаль поскакал.
Приехал и видит –вот холм у Днепра,
На нем лошадиные кости
"Ах, что за кудесник? , правда, тоска!
Наврал ведь, скотина, со злости. "
На череп коня он слегка наступил,
Промолвив "Кудесник пророком не был"
Он долго стоял, а из мертвой главы,
Змея между тем выползала,
Как черная лента обвилась, увы,
Вкруг ног, и Олега не стало.
В момент чернотой весь заполнился фон
Увидел Олег свой пророческий сон.
И мигом картины в уме пронеслись,
О всей его прожитой жизни,
Года ликованья и горестей миг
Такие последние мысли.
Он рухнул на землю, все стало темно,
Его бытие так заметно прошло.
 
АУДИАЛЬНАЯ ИНТЕРТРЕПАЦИЯ

Рассказ об Олеге поведали мне,
Как звонко он бился в сраженьи
Фанфары и крики, Олег на коне
Он мстит, не бывав в пораженьи
Он едет по полю верхом на коне,
Одет же в кольчугу, в звонкой броне.
Из тихого леса, навстречу ему,
Идет молчаливый кудесник
Покорный Перуну старик одному,
Заветов грядущего вестник,
"Скажи мне всю правду – Олег заорал
Не бойся – ответь – и получишь мой дар."
Лишь ветки шумят в молчаливом лесу,
Старик калибрует Олега.
Он вмиг оживился и молвил ему,
Подстроившись к ритму Олега
"Тебя понимаю, Великий Олег,
Услышать и знать, где окончится век.
Весь мир дружелюбен и полон всего
Порыв твой узнать позитивен
Смысл фразы – в ответе тебя самого
Вопрос твой всерьез, не наивен.
Умеешь ты драться, с врагом воевать
Тебя смоделируя, сам буду знать.
Не нужно мне славы и горомких фанфар,
Твой дар мне, О князь, не сгодится
Ответ прозвучит будто гулкий удар
Но то ли что слышать стремишься?
На этот вопрос мне ответь, не страшась,
Ответь же скорей, дав обратную связь."
"Беседа старик не вредит ничему,
Хочу тебя выслушать скромно,
Озвучь мне мой путь, твой вопрос ни к чему,
Ответь мне кудесник проворно.
Я слышать хочу этот громкий рассказ
Лишь несколько общих чарующих фраз. "
И начал кудесник ритмично твердить,
Про будущий путь неспеша говорить.
"Я слышу фанфары и крики "Ура!"
Твой голос звучит очень громко
Шаги по Царьграду, народа молва,
Доносятся с площади звонко.
Твой глас возвещает начало конца
Объемность у звука, ритмичен слегка.
Твой конь ржет победно, стоя под тобой
Его я не слышу так четко,
Дыханье коня монотонно порой
И ржанье не очень-то громко
''И холод и сеча ему ничего...
Но примешь ты смерть от коня своего".''
Воскликнул Олег и в момент замолчал,
Судьбу услыхав не простую,
Он думой проникся, и тихо сказал
"Тебе я свободу дарую,
Ты будешь скакать по огромным лугам,
По тихим озерам, крутым берегам. "
Коня увели, но осталась тоска,
И голос кудесника странный,
А в памяти снова и снова слова
И тон его, столь музыкальный.
Вот годы прошли и победа – успех!
Пир, звон , шум собранья и радостный смех
Олег восседает, друзьям говорит,
Как звонко рубились в сраженьях.
Он гул вспоминает, его глас гремит
О том, как бывал в окруженьях.
Но вдруг замолчал, исказившись от мук
Он вспомнил коня, слыша тягостный звук.
Услышав о гибели, крикнув "Пора"
Поехал на смертное место.
Все гости собрались и вмиг со двора
К Днепру, где шутить неуместно.
Лишь ветер гудит над курганом степным
Никто не тревожит их звуком своим.
Князь тихо на череп коня наступил
И молвил: "Спи, друг одинокий!
Твой старый хозяин тебя пережил:
А этот старик – недалекий!
Неправду сказал, молвил чушь сгоряча
Там что-то болтал, ерунду бормоча. "
Олег закричал, из-под мертвой кости,
Змея между тем выползала,
Шипя и оскалясь, удар нанести,
Олега, обвивши, желала.
Лишь быстрый укус и молчание, тишь
Когда это слышишь, просто грустишь.

 
КИНЕСТЕТИЧЕСКАЯ ИНТЕРТРЕПАЦИЯ
Как ныне сбирается вещий Олег,
Напасть на злодейские села.
Теплом всех костров, так согреться навек,
Отмстить за бесчинства, погромы.
Он едет удобно, застыв на седле,
На быстром и смелом лихом скакуне.
Он чувствует смелость и месть ко врагам
Бесчинства не будут забыты.
Он верит в победу, склонившись к богам,
Чтоб были они не сердиты.
Он едет верхом, ухватив эту цель
Создав победителя мета-модель.
И снова из леса, навстречу ему,
Идет вдохновленный кудесник,
Покорный Перуну старик одному,
Заветов грядущего вестник,
Расслаблено дышит и томно идет
Навстречу Олегу , плавно встает.
"Что чувствуешь старец, любимец богов
Что сбудется в жизни со мною
И скоро ль на радость соседей- врагов
Могильной засыплюсь землею
Жизнь так быстротечна, ответь, не страшись
Почувствуй, скажи, и к богам обратись."
Ветра пронизают все тело его,
Олег же не чувствует дрожи
Старик калибрует, смотря на него,
Подстроившись сразу по позе
Колышатся травы, пахнут луга,
Старик вопрошает Олега слегка.
"Насколько комфортно великий мой князь,
Себя ты почувствовать сможешь?
Когда я отвечу тебе, не смеясь,
Насколько ты это захочешь?"
Вопрос сей задал для проформы старик
Ответ ухватив с невербалики в миг.
"Весь будущий путь так меня захватил
Комфортно мне будет уж точно
Ответь мне скорей, что же Бог посулил
Ответь же кудесник мне срочно. "
Олег напряженно и твердо смотрел
Ответ старика его холил и грел.
Почуяв подвох, так старик продолжал
С подстройкой по типу движенья
Сознанье Олега старик нагружал
Вводя его в транс без сомненья.
Он медленно, в такт, неспеша говорил,
О том, что почувствовать нужно, твердил
"Я чувствую тяжесть на сильных ногах,
Пройдут они путь без сомненья!
Твой путь напряжен, напряженье в руках,
Оставишь свои опасенья!
Твой разум так легок, победа близка,
Я чувствую радость, а рядом тоска.
Дрожание тела, сильный озноб,
В руках столь великих, могучих
Движения мало, я чувствую гроб
Вдали от лесов столь дремучих
Я чувствую тяжесть, холод грядет
Твой конь холодеет и смертью зовет.
Я вновь возвращаюсь, тепло и тоску
Впускаю в смиренную душу
Твой конь – вот проблема -боль на виску
Я лед и сомненья разрушу.
''И холод и сеча коню ничего...
Но примешь ты смерть от коня своего".''
Олег покачнулся, сознанье пришло,
Однако груз тяжести сильной,
Не дал ощутить как прекрасно тепло,
И потом залился обильно,
Все чувства Олега сковали движенья
Есть грусть и тоска, маета, раздраженье.
Олег отстранился, себя самого,
Увидев в картинке безумной,
В молчанье, рукой опершись на седло,
С коня он слезает угрюмый;
И верного друга прощальной рукой
И гладит и треплет по шее крутой.
«Покройте попоной и мягким ковром,
В мой луг неспеша отведите,
Купайте, кормите отборным зерном,
Водой ключевою поите"
И отроки быстро с конем отошли,
А князю другого коня подвели.
Вот время прошло и пирует Олег,
Он празднует! Чувство победы!
Он сильный, могучий, большой человек
Его миновали все беды.
Бои вспоминает, вкушает вина,
Закончился бой, прекратилась война.
Но резко вдруг скулы его напряглись,
Почувствовав некую горечь,
Глаза засверкали, будто зажглись
Проснулась бывалая совесть.
Он вспомнил коня, как он ездил на нем,
Всю скорость движенья. Это мы не поймем (прим. соавтора)
Он быстро вскочил и отправился в путь,
С друзьями, в тот луг затаенный,
Чтоб мог он увидеть, ближе взглянуть
Он едет, мечтой окрыленный
Курган и спокойствие. Берег Днепра.
Подкралось украдкою чувство - тоска.
Ведь там на холме, возле брега Днепра
Лежат благородные кости,
Их дождь омывает, дуют ветра
Олег запыхался от злости.
"Ах старый кудесник, наврал старикан!
А я так поверил, попавши в аркан! "
Князь твердо на череп коня наступил,
Почувствовав горечь и злобу,
Олег в цепененьи быстро застыл
Свою, ощущая свободу.
Свободу от тяжких сомнений, обид
Об этом весь образ его говорит
Но в этот момент из под мертвой кости
Змея неспеша выползала
Свой жгучий удар навсегда нанести,
Она между тем пожелала.
Шипела и двигалась, словно стрела
Она прорицателя волей была.
Обвившись вкруг ног, свой последний укус,
Она совершила мгновенно,
Князь тихо упал, без эмоций и чувств
Олег был уж мертв совершенно.
На этом закончились годы его
А Пушкин стихи написал про него.

 
ДИГИТАЛЬНАЯ ИНТЕРТРЕПАЦИЯ

Анализ сражений проводит Олег,
Событий простых вариантность.
В собрании своих интересных коллег,
Из общего выделил частность.
Направился он по пути измененья,
Чтоб выиграть бой и большие сраженья.
Из некого леса, навстречу ему
Идет очень странный кудесник.
Покорный Перуну старик одному,
Заветов грядущего вестник.
"Как будто" бы очень простой человек,
Имеющий низкий, простой интеллект
"Кудесник престранный, ответь, не страшись,
Какая тенденция к жизни?
Скажи конкруэнтно, ответь не боись,
Какие имеются мысли.
"Как будто" бы знаешь что будет со мной
На линии времени путь непростой. "
Старик разобрался, анализ включил
Олега простых предикатов
Он миссию понял, слова оценил,
Составив листок постулатов.
Он эти вопросы себе записал,
Чтоб князь "побыстрее и дальше скакал".
"Готов ли понять в чем здесь кроется смысл?
Насколько готов к этой мысли?
Готов, абстрагируясь, двигаться ввысь?
Готов к обобщению жизни?"
Он эти вопросы нарочно задал,
В ответ конгруэнтное "ДА" ожидал.
"Ответ вероятен и точен прогноз,
Вопросы твои однозначны.
Я "ДА" отвечаю, не в шутку – всерьез,
Твои ожиданья удачны.
Итак , все формальности сохранены
Скорее кудесник анализ начни"
"И может начнешь ты свой путь узнавать,
По мере того удивишься.
Увидя - услышишь, в момент будешь знать,
Насколько ты к правде стремишься.
Успешны все люди и в этом решенье,
Твой путь однозначен, оставь же сомненье.
Не знаю как скоро ты это поймешь,
Быть может сегодня иль завтра.
Но точно, что знаешь, покуда живешь-
У каждого личная карта.
Пока говорю, понимаешь ли ты
Насколько твои убежденья ценны?
Успешен твой будет прославленный путь,
Узнаешь лишь то, что захочешь,
Запомнишь что нужно, иначе забудь
Забудь это так, между прочим.
Ведь каждая мысль, проносясь в голове,
Иль учит чему-то или важна тебе.
Я знаю, что есть некий смысл бытия,
Который ты ценишь напрасно,
Когда б не твой конь, то погибель твоя,
Была бы не столь и ужасна
Ты смысл понимаешь в моих утвержденьях
Тебе одному лишь доступных решеньях. "
Олег загрузился, ведь правда была
Во всем, что кудесник сказал.
И князь загрустил, ведь ужасна судьба
Не та, что Олег ожидал.
Иначе все то, что кудесник представил
Идет в нарушении всяческих правил.
"Лишь конь драгоценный проблема всего"
Олег второпях рассуждал,
"С ним беды начнутся, отдам я его"
И верного друга предал.
Он отдал коня, изменив убежденье
Но только оправдано ль это решенье?
Меняется время, и вот наш Олег,
Анализ бывалых сражений,
Проводит в собрании неких коллег,
Чтоб меньше возникло сомнений.
Но вдруг вспоминает коня своего.
И в миг любопытство настигло его.
Он движется в сторону луга в степи,
Где пасся приятель ретивый.
Задача Олега – могилу найти
И выяснить смерти мотивы.
Затем опровергнуть слова старика
Свою идентичность, подправив слегка
На чудном холме, рядом с брегом Днепра
Лежат благородные кости
Их дождь омывает, и дуют ветра
Олег в состоянии злости.
Паттерн старика, князь, в момент изучил
И опыт минувший умно обобщил.
"Ах Милтон дремучий, НЛПер дрянной
Так лживо твое предсказанье
Тебя якорить нужно палкой большой
За эти чудные гаданья
Чтоб смог ты свою идентичность нарушить
И миссию жизни навеки разрушить"
Ногой наступил он на череп коня ,
Подумав "Спи друг одинокий"
Но в этот момент гробовая змея
Удар нанесла свой жестокий
Ход мысли утратил Олег навсегда
Уменьшилась рамка, затем пустота.
 
Отыгрывание метафоры НЛП в повседневной жизни
"Иногда тщательная уборка комнаты может дать
лучшие результаты, чем полгода психоанализа"
Авессалом Подводный. Общественное подсознание.
Техники НЛП обычно представляются как нечто, выполняемое в особой обстановке и в специально отведенное время. На первый взгляд эти прекрасные методы саморазвития не имеют никакого отношения к прозе жизни, которой приходится заниматься. Но это только на первый взгляд.
Итак, перед нами находится гора грязной посуды ... Нет-нет, мы не находимся в трансе и посуда перед нами совершенно реальна (пожалуй, даже слишком ;-), доступна восприятию по всем репрезентативным системам и ее таки надо мыть.
Разумеется, можно замотивировать себя субмодальными техниками; провести рефрейминг с частью, нежелающей мыть посуду или что-нибудь еще в этом духе. Однако попробуем подойти к этому делу более творчески.
До сих пор в НЛП было принято при использовании метафор их визуализировать или применять другие методики воображения. Вместе с тем не менее эффективным будет непосредственное выполнение метафоры. Приступаем:
Проекция внутреннего состояния наружу. Посмотрите на эту грязную посуду и подумайте (а лучше позвольте своему подсознанию выбрать), какую часть вас (или, быть может, вас целиком) напоминает вам эта посуда. Может у вас появиться конкретное представление, может быть это будет лишь чувство, что такая часть есть - этого достаточно. Все мы периодически пачкаемся и ничего страшного в этом нет. Однако эту часть не мешало бы вымыть, чем мы сейчас и будем заниматься.
Отыгрывание метафоры. Теперь мойте посуду, представляя как одновременно вы очищаетесь внутри себя. Постепенно ... но верно ... с каждым вымытым предметом ... все больше и больше ... вы становитесь в этой области новеньким ... чистеньким ... и блестящим (эпитеты можно подобpать по вкусу).
Обратная проекция результата. Закончив мыть посуду, посмотрите на результаты своего труда ... и позвольте этому ощущению чистоты проникнуть в вас, ... заполнить очищенную часть ... и даже больше - разлиться по всему телу ... и переполнить вас новым прекрасным состоянием чистоты. ... Дайте себе достаточно времени чтобы полностью его прочуствовать... . И не забывайте, что и в вас и в окружающем мире есть еще много всего, что можно вымыть, очистить, приласкать и обогреть :-)
Разумеется, это лишь пример большого класса техник и его применение ограничено лишь вашей фантазией. Занимаясь этим систематически и творчески вы можете всю жизнь свою превратить в захватывающее приключение где каждое дело будет помогать вам совершенствоваться и внутренне, добиваясь все более прекрасных результатов. Внешняя реальность станет поразительным образом связана с внутренней, помогая друг другу. Но необходимо помнить об экологии. Здесь нельзя халтурить - это немедленно скажется на вас и внутpенне очищение также будет неполным. Тем более недопустимы неэкологичные действия - они тут же отобразятся в вашем внутреннем мире (что, собственно, происходит всегда - только применение этой техники сделает этот процесс намного более явным и сильным). Но и ни одно доброе действие не останется без полезного эффекта.
Дерзайте.
Письмо к незнакомке
Хотя и трудно написать письмо вслепую той Незнакомке, которую я совсем не знаю, но я верю что в данном случае перспектива знакомства с Вами служит мне достаточным извинением.
Прошу также извинить что я перейду на обращение на "ты", которое я нахожу уместным к человеку, мне не безразличному... К тому же это все же лучше для задушевной беседы.
Пока я думал о перспективе познакомиться и думал о написании вот этого письма, это навеяло на меня некоторые мысли. Можешь ли ты вспомнить, обратя свой взгляд в прошлое, когда тебе было хорошо с кем-либо, когда ты почувствовала неожиданное влечение к человеку, когда ты осознала что вы оба цените и бережете одни и те же ценности. Это действительно редкое, но приносящее удовлетворение чувство, требующее чего-то особенного. Мне лично совсем нетрудно вспомнить какие чувства ты переживаешь в такие редкие моменты, когда ты ощущаешь свою волшебную связь с другим человеком.
В то время как ты читаешь это письмо и начинаешь понимать все наше сходство ,то возможно что ты начинаешь задумываться. Что, если ты действительно встретила одного из тех редких людей, кто действительно не только понимает твои чувства, но кто и ценит и отвечает на чувствительность и честность, кто знает не только как брать, но и как дарить. Если бы тебе действительно представилась такая возможность, то можешь ли ты себе представить как бы ты себя чувствовала после того как ты бы узнала его?
Пока ты обдумываешь эти слова - я хочу тебя спросить: А насколько ты была бы удивлена понять что ты с нетерпением ждешь возможности провести некоторое время со мной, может быть ты можешь представить нашу встречу, как нам весело и хорошо, как ты просто начинаешь получать глубокое удовольствие от этого. И если ты думаешь об этом таким образом, то разве не логично было бы провести немного времени вместе, открывая как много у нас общих ценностей.
Было бы здорово если бы ты смогла ответить по Net-Mail. В любом случае, мы могли бы спланировать здорово провести время вместе в одном из нешумных местечек, или, быть может, просто где-либо прогуляться вдвоем.
P.S. Мне пришел лишь один ответ на пейджер от самовлюбленной дуры, которая искала того, что ее обеспечит квартирой, машиной, дачей, будет ежедневно восхищаться и при этом носить на руках. :) Но и это - хороший результат для RU.SEX.ADV. :)
Пространство метафоры
В этой заметке я хотел бы выразить свое личное видение внутренней структуры НЛП, а также привести те аналогии, которые, как мне кажется, позволяют охватить единым взглядом все разнообразие подходов и техник, существующее в нем к сегодняшнему дню. Это - попытка переосмыслить факты достаточно общеизвестные, поэтому я сосредоточу свое внимание именно на общей концепции, используя конкретику только в качестве примеров.
 
1. "Анатомия" НЛП

Прежде всего, хочу обратить внимание, что в любой НЛП-технике можно выделить три класса компонент: используемые пресуппозиции, "базовые кирпичики" и "пространство метафоры".
Что касается пресуппозиций, то большинство из "классических" техник опирается на то или иное подмножество "базовых пресуппозиций НЛП" *, хотя в каждом частном случае акцент может делаться на той или иной из них. Так например, в технике "шестишагового рефрейминга" заметен акцент на пресуппозиции о позитивном намеренье. (Я в дальнейшем еще буду использовать эту технику в качестве примера.) Однако в новых разработках порой используются пресуппозиции, не входящие в "базовый набор", да и сам этот список несколько отличается y разных авторов. Если использовать аналогию НЛП-техники с неким зданием, то пресуппозиции - это плиты фундамента, на котором это здание стоит. И с этой точки зрения важно, какие именно плиты использованы, а какие просто лежат рядом. (И хорошо, если не путаются под ногами. Впрочем, y классических техник стройплощадка прибрана аккуратно.) В том же шестишаговом рефрейминге пресуппозиция о доступности всех необходимых для изменения ресурсов - используется явно, а о субмодальном кодировании опыта - просто "цветник огораживает". К вопросу подбора пресуппозиций для техники я еще вернусь ниже.
Под "базовыми кирпичиками" я понимаю те элементы коммуникации и внутренней репрезентации опыта, которые "от природы" присутствуют в нашем взаимодействии с другими людьми - это раппорт, разрывная коммуникация, якоря, субмодальности... Они собственно и к НЛП-то имеют отношение только как "понятия", под другими именами они встречаются еще со времен раннебуддийских текстов. Это те базовые средства взаимодействия, из которых строится здание техники.
Но кроме пресуппозиций и базовых кирпичиков в технике есть еще нечто, что подобно цементу скрепляет кладку, придает зданию ту или иную форму, определяет то пространство, внутри которого идет вся работа. Я буду называть это "нечто" пространством метафоры. Это то смысловое пространство, о взаимодействии в котором я договариваюсь с бессознательным другого человека еще в самом начале общения. Если говорить конкретно про НЛП-шную сессию, то например на этапе установки рамки. Но не только. Формирование и поддержание пространства метафоры начинается раньше, чем я скажу первое свое слово, и продолжается все время взаимодействия. Это уровень понятий. Именно к нему относятся такие понятия как линия времени, или понятие о частях личности (которые способны иметь некие намерения), или даже то понятие о "бессознательном", которое я уже использовал. Это то условное пространство, в котором собственно и происходит коммуникация.
Я специально подчеркиваю его условный, договорной характер. Можно использовать какое-нибудь стандартное, известное другому человеку метафорическое пространство, а можно создать свое собственное, но в первом случае мы дожны сослаться на то, какое пространство мы используем, а во втором - сформировать его, договорившись о нюансах. Причем одно и то же метафорическое пространство может быть в одной культуре общеизвестным, а в другой - требовать специального формирования. Так например понятие о частях личности общеизвестно в американской культре, но зачастую требует предварительного согласования ("установки рамки") в России. Я выполняю такие согласования, когда рассказываю человеку о частях личности, или предлагаю представить, "что вот здесь y нас располагается точка настоящего..."; я ссылаюсь на известное ему метафорическое пространство, если сразу говорю "обратись к части такой-то..."
Четкое осознание того, что в данной технике относится к пространству метафоры, а что является пресуппозицией или "базовым кирпичиком", позволяет легко адаптировать техники к различным ситуациям, строить техники под конкретного клиента. Позволяет понять, где мы видим просто варианты авторского стиля, реализованные в подобном же метафорическом пространстве, а где уже нечто принципиально отличное от известного нам. Однако наиболее интересны мне те общие правила построения техник, которые становятся видны при таком подходе...
 
2. Стройплощадка

Как здание начинается с фундамента, так и я начну с используемых в технике пресуппозиций. Именно их набором определяются как максимально доступные возможности техники, так и ее врожденные ограничения. Дело в том, что вводимая пресуппозиция, как и укладываемая в фундамент плита, одновременно создает точку опоры и занимает некое место. И то пространство метафоры, которое будет создаваться дальше, определяется именно этим фундаментом. Так например, если мы положили в фундамент пресуппозицию "карта - не территория", то нам очень сложно будет ввести в наше пространство такие понятия, как "просветление", "самадхи", "видение", а если мы и введем их, то они окажутся "прилепленными сбоку". Эти понятия требуют несколько других пресуппозиций, а соответствующее место в фундаменте уже занято. Потому именно в этот момент нам стоит решить, что же за здание мы строим, и на чем оно будет стоять. Не стану здесь подробно останавливаться на том, в какой именно степени пресуппозиции человека определяют его субъективную реальность, во всяком случае их роль в ней существенна. И мы подбираем пресуппозиции таким образом, чтобы построенное на них пространство метафоры содержало решения заявленной проблемы либо чтобы проблема в этом пространстве отсутствовала вовсе. Во втором случае сама интеграция такого пространства в субъективную реальность и будет решением. Строя пространство метафоры над выбранными пресуппозициями, мы расставляем акценты, направляя фокус внимания на тот или иной контекст, то или иное проявление пресуппозиций. Это уже работа для фантазии.
В качестве примера рассмотрим проблему травмирующих ситуаций в прошлом человека и представления о "линии времени". В значительной мере сама возможность возникновения подобных проблем связана с использованием пресуппозиции об "объективной реальности прошлого", его завершенности и фиксированности. Такой выбор пресуппозиции о времени закрепился в нашей культуре, поскольку он позволяет хорошо согласовывать наши личные "карты", формируя разделяемую реальность. Однако "старые раны" в психике, которые порой так и не заживают - ее оборотная сторона. Мы можем взять другое представление о времени, например, что прошлое - это только наш опыт, в большей или меньшей степени освоенный нами. При этом само понятие старых травм перестает быть реальным. Однако кое-что мы и теряем+ Попробую пояснить эту разницу с помощю аналогии.
Представьте, что вы идете по лесу и собираете грибы. Мы можем рассматривать прошлое как пройденный путь, со всеми его изгибами, ямами, болотами и солнечными пригорками, а можем - как грибы, лежащие в корзине. Во втором случае мы вполне можем перетряхнуть корзину по новой и выкинуть оттуда всю гниль и весь мусор, уложить один гриб к другому, даже если они собраны в разное время. Для нас уже нет тех болот и колючих кустов, через которые мы за ними лезли. Но если мы что-то оставили в пути, прошли мимо полянки с опятами, то и вернуться к ней мы уже тоже не сможем, равно как и обьяснить другим свой путь. История как таковая исчезает. В мировой культуре такие примеры известны. Некоторые индейские племена отсчитывали время жизни по движениям танца, который каждый совершеннолетний исполнял на племенных праздниках. Каждому значимому событию жизни соответствовало то или иное движение, между ними могли строиться сложные взаимосвязи, выражающиеся в общем рисунке танца. Человек мог переосмысливать и менять свой танец, переставляя и модифицируя его элементы и это воспринималось как реальное изменение прошлого, поскольку танец для них и есть жизнь (а жизнь - танец). Здесь в фундаменте пресуппозиций лежит представление о времени как о субьективном опыте, а танец - пространство метафоры.
Хочу особо подчеркнуть, что именно набор доступных человеку метафорических пространств и составляет его "карту". И когда мы строим технику, то на первом шаге мы знакомим человека с новым пространством метафоры (или измененным старым), а дальше показываем способы действия в нем, учим им пользоваться. Даже если мы не ставим своей целью обучение как таковое, нам все равно нужно научить его тем или иным конкретным действиям. Собственно именно эта часть нашей работы и является "надводной частью айсберга", тем, что внешне воспринимается как "техника". Но для нас это уже только завершающий этап - что-то типа празднования новоселья в новом доме. А до того были подбор пресуппозиций, построение пространства метафоры и отыскание наиболее простых способов ознакомить человека с ним, научить его пользоваться хотя бы некоторыми особенностями этого пространства. Здесь я указал только этапы пути, ничего не говоря о способах их прохождения, о том, где искать ответы на поставленные вопросы. Классическая фраза "НЛП есть моделирование" указывает именно на источник ответов. Действительно, если кто-то успешно справляется с теми или иными задачами, мы вполне можем исследовать, на какие пресуппозиции он опирается и какое пространство метафоры использует. Но кроме прямого моделирования стоит упомянуть и еще один возможный подход - синтез.
Синтез разнородного, взятого из разных моделей, в единое целое позволяет получить техники, прообразов которых мы не имели до настоящего момента. И синтетический компонент все более явственно начинает звучать в техниках НЛП по мере накопления большого количества разнообразных моделей. И особенно важным он оказывается при построении техник под конкретного клиента, поскольку маловероятно, что y вас в запасе окажется модель, точно соответствующая заявленной задаче. Конечно, вы можете выполнить несколько различных техник последовательно, предложив человеку несколько различных моделей, каждая из которых решает часть стоящей перед ним задачи, но при этом вы просто перекладываете задачу синтеза всех этих отдельных результатов на клиента. Раньше или позже, в том или ином виде он, конечно, сделает это, интеграция произойдет. Вопрос лишь - когда и как. Синтезируя технику конкретно для него, мы можем облегчить этот процесс. Такой синтез можно вести различными путями. Можно просто скомбинировать куски разных техник, связав их плавными переходами. А можно провести синтез на уровне пресуппозиций и пространства метафоры. В первом случае это все равно будут разные пространства, только состыкованные между собой (что, вне сомнения, тоже ценно). Во втором мы получим фактически новую технику, которая целостна и точно отвечает имеющейся задаче. Немного поясню второй способ на примерах...
Так например техника Core transformation в значительной степени синтетична. В ней сведены воедино три фундаментальных блока. Первый - пресуппозиция о постоянной доступности глубинных состояний, которую можно рассматривать как вариант пресуппозиции "о наличии всех необходимых ресурсов", а можно - как прямую модель с дзенских подходов. Второй - пресуппозиция "о позитивном намерении" и связанное с ней пространство метафоры "о частях личности". Третий - представление о времени как о пройденном пути, вместе с метафорой "линии времени". И то, и другое, и третье взято именно в качестве блоков фундамента, а техника - выстроена как целое. В результате полученное пространство метафоры в этой технике специфично и отличается от других подобных моделей. Так, то же представление о времени вместе с понятием о частях личности дали метафору о субъективном возрасте каждой части или даже об индивидуальной для каждой части линии времени. Связка пресуппозиций о позитивном намерении и доступности глубинных состояний - дали "лестницу намерений". Таким образом мы видим целостное пространство, опирающееся одновременно на все три блока фундамента. (В нем есть слабая связка между первой и второй частью техники, которая вызвана, как мне кажется, переходом с восточно-дзенских на европейские представления, но вполне возможно, что ее можно усилить.) Теперь давайте посмотрим, что получится если вместо представления о времени как о пройденном пути взять представление о нем как об опыте. Количественное вместо последовательного... Тогда мы можем представить ситуацию с частями как застолье в некоторой семье, где все сидят за разными столами и все тарелки - y одного, а все ложки - y другого. И предложить частям "собраться за один стол", представив все то лучшее из своего опыта, что y них есть. Напомню, что при "количественном" представлении о времени "корзинки с грибами" можно перебрать заранее и к этому моменту весь прошлый опыт уже позитивен. Такой "общий сбор" можно сделать как интеграцию "метафорических фраз" каждой из частей. Создание общего танца из танцев каждой части, или общей песни из отдельных мелодий, или единого рисунка или орнамента из всего набора значимых символов. Последний вариант может оказаться достаточно близок по форме к Юнговской терапии с помощю рисунков, и при желании его наверно можно было бы назать Юнг-моделью, однако происхождение его иное - не моделирование, а синтез.

 
3. Правило ритуала

Выше я говорил о создании новых техник и создании техники под клиента (для однократного применения), не разделяя эти случаи. Однако между ними есть существенная разница. К техникам, которые предназначены для передачи другим людям, предьявляется несколько дополнительных требований. Прежде всего это "вертикальная связность"...
Если мы вспомним детские конструкторы, в которых из пластмассовых кубиков собираются различные домики, крепости, замки, то мы можем обратить внимание на одну интересную особенность - такой домик можно взять за кончик крыши, переставить на другое место, и он останется целым. Но вы сами можете представить, что произошло бы, будь он сконструирован так же, как настоящие дома... В домике, собранном из конструктора, есть одно дополнительное свойство - составляющие его блоки не просто стоят друг на друге, но и жестко сцеплены друг с другом. Это свойство необходимо, поскольку мы не можем ожидать, что ребенок будет брать такой игрушечный домик аккуратненько за фундамент. Скорее всего именно за крышу он его и схватит (или за любое другое место)...
Полностью аналогичная ситуация возникает и при создании техник. Если вы делаете технику сугубо для личного (и возможно однократного) использования, вы можете спокойно строить ее на вами же заложенном фундаменте. Поскольку вы сами четко знаете, какие именно пресуппозиции лежат в нем, и каким именно образом на них следует опираться. Но ожидать подобного от тех других людей, кто будет пользоваться вашей техникой, было бы ошибкой. А потому различные уровни техники связываются между собой во всех направлениях. Так, чтобы схватив технику "за крышу", мы бы взяли всю конструкцию целиком. Хорошим примером здесь является шестишаговый рефрейминг. Пресуппозиция о позитивном намерении, лежащая в фундаменте, связана со всей используемой метафорой и со схемой шагов техники. Так что если даже человек понятия не имеет об этой пресуппозиции, он все равно будет на нее опираться во время работы.
Второй важный момент состоит в следующем - внешний вид пространства метафоры должен быть прост. Вполне возможно, что то реальное пространство метафоры, которое вы использете для работы, достаточно сложно и непривычно для восприятия. Даже скорее всего, что именно так и окажется, поскольку нам нужно бывает привнести нечто сущестывенно новое в карту клиента. Однако наивно было бы полагать, что это пространство есть в карте каждого терапевта, который будет использовать вашу технику. Его вполне может там и не оказаться (или оно может быть там в каком-то сильно отличающемся от вашего виде). Потому имеет смысл сделать какое-нибудь упрощенное метафорическое пространство, которое подобно штукатурке сглаживает сложные конструктивные особенности. Оно может весьма сильно отличаться от того, в котором данная техника была построена изначально (и которое порой по-прежнему скрыто в ней). В качестве примера можно сослаться на ту же Core transformation, о которой речь шла выше...
Эти правила построения "передаваемых" техник в общем-то достаточно очевидны и являются прямыми следствиями законов Мерфи. Более того, они уже несколько тысяч лет используются человечеством - я имею в виду ритуалы. Если мы займемся анализом, например, религиозных ритуалов, то можем убедиться, что в них тоже соблюдается правило вертикальной связности и простоты внешней понятийной оболочки. Фактически я вообще не вижу четкой границы между "серийными" НЛП-техниками и ритуалами по их внутренней структуре и способам построения. Однако это уже отдельный вопрос, несколько выходящий за рамки этой заметки... А пока я буду считать свою задачу выполненной, если мне удалось дать вам возможность заглянуть за театральные кулисы и увидеть ту живую связь, которая стоит за внешне механистичными пошаговыми алгоритмами НЛП-техник.
 
Приложение.

Список "Базовых пресуппозиций НЛП" в варианте Р.Бэндлера (Перевод Сергея Тиунова) :
Способность изменять процесс восприятия реальности часто полезнее изменения содержания воспринимаемой реальности.
Смысл коммуникации в ответе, который вы получаете.
Все различения, касающиеся окружающей среды и собственного поведения, на которые способны человеческие существа, можно и полезно представить в терминах визуального, аудиального, кинестетического, обонятельного и вкусового восприятия.
Все ресурсы, нужные людям для изменения, y них уже есть.
Карта — не территория.
Позитивная ценность человека абсолютна, а вот ценность и пригодность внутренних и/или внешних поведений может быть подвергнута сомнению.
Любое поведение мотивировано позитивным намерением; для любого поведения существует контекст, в котором оно ценно.
Обратная связь вместо неудачи — все результаты и поведения являются достижениями, позволяют они достигнуть желаемого результата в данном контексте или нет.
 
Речь Ленина. Опыт риторического анализа.
Б. Казанский. Речь Ленина. Опыт риторического анализа. (фрагменты статьи)
Я хочу предложить вам не совсем обычное чтение. Этот текст я обнаружил, в общем-то, случайно, перебирая содержимое одного из компакт-дисков известной серии 'Библиотека в кармане'. Поэтому, по техническим причинам, к сожалению, ничего не могу сказать ни об авторе статьи, ни о том, откуда эта статья исходно взята. Буду благодарен, если кто-нибудь восполнит недостающую информацию.
Несколько слов о самой статье. Менее всего мне бы хотелось ввязываться в обсуждение политических вопросов, роли большевиков и собственно В.И.Ленина в истории и тому подобного. Я предлагаю обращать внимание не на содержание, а на структуру анализируемой речи. Отсюда, мне кажется, мы можем извлечь немало полезных уроков. Нельзя не согласиться, что Ленин обладал выдающимися способностями влиять на убеждения других людей. Роберт Дилтс называет Ленина в числе людей, чьи речевые паттерны он анализировал, работая над книгой 'Sleight of Mouth' (где изложена модель, больше известная y нас под названиями 'раскрутки' и 'словесная эквилибристика').
Статья явно написана человеком, далеким от НЛП, поэтому и стиль изложения, манера подачи материала совсем не похожи на то, что вы привыкли видеть в НЛП-литературе. Однако предмет интересов автора - совершенно НЛПистский. Читайте, учитесь, получайте удовольствие.
Объем статьи довольно велик, поэтому я позволил себе поместить сюда только отдельные фрагменты. Извините за некоторые технические погрешности в тексте.
И.В.Гоз
=====
...Ораторское слово - наиболее сильное из всех видов произносимого и звучащего слова, в нем, по преимуществу, может проявиться прямая активность, переводящая его в волевой акт. Ораторское слово обладает в максимальной степени действием. Его нельзя только слушать, как повесть, его нужно встретить, как вызов воли к воли и перебороть в себе, принявши решение за или против.
...античная система риторики была верна, более верна и универсальна, чем это было принято думать. И в самом деле, сопоставление революционной речи с античностью не случайно. Нигде и никогда в мире нельзя найти в области политической речи чего-либо подобного той исключительной свободе и непосредственному действию слова, которые в Афинах составляли органическое и постоянное явление государственного быта, неотъемлемый, как воздух, факт политической обстановки. - Это во-первых. Во-вторых, это означает настоятельную необходимость воскрешения подлинной античной риторики в ее существе, освободить ее от крепостной зависимости, в которую она попала к господствующей до сих пор идеологии слова, превратившись в мертвую схоластику. Наклеить ряд словесных оборотов и форм построения речи, ярлыки с греческими или латинскими названиями: анафоза, матафора, апострофа, эпифоза, метонимия, гипербатон, оксоморон, просопея, гипотиноз и т. д. - так же мало делает науку, как аптека не создает медицины. Нужно раскрыть действительное содержание этих терминов, понять их систему, как систему жизненных действенных функций слова...
...Обычно различают в речи 'фигуры мысли' и 'фигуры словесные'. Я буду различать приемы 'конструктивные' - построения или ведения, 'хода' речи - и приемы 'функциональные' - обороты и 'окраски' речи; иначе говоря, приемы синтаксиса и фразеологии и приемы семантики в широком смысле слова. Как те, так и другие применяются в пределах предложения, фразы, периода и даже в более широких пределах. Разумеется, и конструктивные приемы имеют свою семантическую функцию, и функциональные приемы, в свою очередь, служат конструктивной задаче, и те и другие являются фактами и факторами стиля и экспрессии. Но очевидно, что перевес в том и другом случае лежит на разных сторонах. И те и другие чрезвычайно разнообразны и могут достигать большей сложности во всей совокупности их выразительных свойств. Я не имею в виду давать здесь исчерпывающий их разбор и каталогизировать все виды и подвиды всевозможных приемов речи Ленина. Я остановлюсь только на наиболее простых, определенных и разительных формах конструктивных и функциональных приемов и не буду во что бы то ни стало давать их систематическую классификацию, которая неизбежна получилась бы схоластической. Я думаю, что многое будет ясно из примеров, может быть больше, чем из комментариев.
Наиболее интересными конструктивными приемами ленинской речи представляются те, в основе которых лежит повторение в самых разнообразных видах и степенях. Можно различать здесь повторение отдельного слова существительного, прилагательного, глагола, наречия, местоимения, союза - или отдельного словосочетания, выражения и целой фразы; далее повторение, подчеркнутое изменением формы слова, например: степени сравнения, числа, времени и наклонения и проч., либо усиленное приложением определения и т. п., либо развитое присоединением аналогичных элементов или распространенное в более сложную группу. Повторение может быть двойным, тройным и т. д. Далее повторение может быть не прямым, а синонимическим или аналогическим, перечисляющим или градирующим, при чем оно может совпадать отчасти с перифразой, сравнением, примером и т. п. приемами, а также с разными видами метафоры и т. д. С другой стороны, повторение может быть симметрическим и ассимметрическим, анафорическим и эпифорическим (начальным и конечным) и т. п., смотря по его положению во фразе и периоде и в интонационной системе речи. Наконец, повторение может быть параллельным и антитетическим по значению и по модальности, включая сюда и всевозможные формы противопоставления и противоречия (парадокс, оксиморон, евфемизм литотес, антифраза, антопомасия, катахреза и т. п.); иногда с этим соединяются игра слов (каламбур) и острота.
О чисто интонационных повторениях, которые могут сказываться только в построении периода или фразы или в аналогии морфологических форм или в смысловой аналогии, а может быть могут и вовсе не сказываться, трудно говорить, судя только по тексту. Все эти приемы повторения, от простейших до самых сложных, комбинированных, многочленных и фигурных повторений в системе периода чрезвычайно употребительны в ленинской речи. Их можно считать излюбленными, обычными, типическими для Ленина видами построения.
Нет надобности входить в формальный анализ многочисленных примеров повторения в ленинской речи и разносить их по многочисленным графам сложнейшей терминологии. Примеры будут говорить сами за себя. Читатель извинит их скученность в одном месте, но иначе пришлось бы поневоле приводить многие из них в нескольких местах.
1. 'Самое главное теперь, это...; самое главное, это...; самое главное, это - работать на себя, а не на капиталиста, не на барчука, не на чиновника, не из-под палки'.
2. 'Если не разъяснить,... если не искоренить из голов, из сердец, из политики рабочих этой измены, нельзя спастись от бедствий капитализма, нельзя спастись от новых войн'...
3. 'Правительство измены демократизму и революции, правительство империалистической бойни, правительство охраны капитала и помещиков от народа'...
4. 'В одиночку' - мы себе сказали. 'В одиночку' - говорит нам почти каждое из капиталистических государств, с которыми мы какие бы то ни было сделки совершали, с которыми мы какие бы то ни было условия завязывали, с которыми мы какие бы то ни было переговоры начинали'.
5. 'Продолжает причинять нам некоторые трудности, продолжает причинять нам, я скажу, большие трудности. Не потому, что мы сомневались бы... никаких сомнений в этом отношении нет... не потому, что мы сомневались бы... никаких сомнений на этот счет, могу сказать совершенно точно, также нет. В этом смысле вопрос не представляет трудностей. Трудности являются от того, что'...
6. 'Маркс всю жизнь больше всего боролся против иллюзий мелко-буржуазной демократии и буржуазного демократизма. Маркс больше всего высмеивал свободу рабочих умирать с голода, или равенства человека, продающего свою силу... Маркс во всех своих экономических произведениях выяснял это. Можно сказать, что весь 'Капитал' Маркса посвящен выяснению той истины, что... Едва ли найдется хоть одна глава в каком бы то ни было сочинении Маркса, которая не была бы посвящена этому'.
7. 'Эта была проверка не на русской почве, а на международной. Это была проверка огнем и мечом, а не словами. Это была проверка в последней решительной борьбе'.
8. 'Не становится и не станет'...
9. 'Не хотите, не можете поверить'...
10. 'Ищет, не может не искать'...
11. 'Они дают нас душить, они дали задушить Венгрию'.
12. 'Собственность разъединяют, а мы объединяем и объединяем все больше и больше число миллионов трудящихся во всем свете'.
13. 'Не поняли и не желают понять, частью неспособны понять'...
14. 'Все эти пути и дорожки подводили и подводят и продолжают подводить к пролетарской революции'.
15. 'Над ней смеются и будут смеяться, не могут не смеяться'.
16. 'Который всегда колебался, не может не колебаться и довольно долго еще будет колебаться'.
17. 'Отношения налаживаются, должны наладиться, наладятся непременно'.
18. 'Всякая помощь, которая могла бы быть нам оказана, которая будет нам оказана - она не только этого условия не устранит, она... это условие еще усилит, еще 'обострит'.
19. 'Надо воевать, против революционной фразы, приходится воевать обязательно воевать, чтобы не сказали про нас: революционная фраза о революционной войне погубила революцию'.
20. 'Если мы хотим 'вместе бить' самодержавие, то мы должны также вместе добить, вместе убить его, вместе отбить неизбежные попытки реставрировать его'.
21. 'Чтобы не быть франкфуртской говорильней или первой Думой, чтобы быть Конвентом, для этого надо сметь, уметь, иметь силу наносить беспощадные удары контр-революции'.
22. 'Нет. Формула устарела. Она никуда не годна. Она мертва. Напрасны будут усилия воскресить ее'.
23. 'Войну нельзя кончить по желанию. Ее нельзя кончить 'воткнув штык в землю'. Войну нельзя кончить 'соглашением' социалистов разных стран 'выступлением' пролетарий всех стран, 'волей' народов и т. д.'.
24. 'Только диктатура одного класса-пролетариата - может решить вопрос в борьбе с буржуазией за господство. Победить буржуазию может только диктатура пролетариата. Свергнуть буржуазию может только пролетариат. Вести за собой массы против буржуазии может только пролетариат'.
25. 'Политика начинается там, где миллионы; не там, где тысячи, а только там, где миллионы, начинается серьезная политика'.
26. 'Со ступеньки на ступеньку. Раз вступив на наклонную плоскость. Со ступеньки на ступеньку'.
27. 'Кризис назрел'. Все будущее русской революции поставлено на карту. Все будущее международной рабочей революции за социализм поставлено на карту. Кризис назрел'.
28. 'Середины нет. Опыт показал, что середины нет. Либо вся власть Советам:... либо... середины нет. Опыт показал, что середины нет. Либо вся власть Советам... либо'.
...Прежде всего, эти примеры указывают на большую стойкость словесного сознания: те же слова, словосочетания, фразы возвращаются снова и снова, как лейтмотивы в музыке. Иногда, в отрывистых, короткими ударами режущих, фразах Ленина эти повторения создают необычайную экономию слова, скупой, сжатый до крайности, лапидарный стиль. В длительных более плавно развертываемых, периодах эти повторения служат кадансу, мерному раскачиванию речи и нагнетению интонационного движения. Всегда они являются опорными центрами распределения словесной массы, узловыми точками к которым она прикреплена и, таким образом, приведена в неподвижность сосредоточена и замкнута. Эта внутренняя остановка движения придает слову огромную силу воздействия как бы уничтожая общую перспективу или выводя его из нее, увеличивает масштаб, так что некоторые элементы речи, изолируемые таким образом из общего течения и плана, более или менее сознаваемого, приобретают сразу необычайную выпуклость и выразительность, вырастают до соразмерной с общим планом величины. Отрицание, противоположение, расширение ограничение, градация приобретают неожиданную остроту и рельефность. Изменения даже внутри одного повторяемого слова - перемена числа ('увертываясь от урока и уроков революции'), степени ('пахабные и пахабнейшие мирные договоры'), времени (примеры 8, 14-18) и вида (примеры 8, 12, 17), наклонения или модальности глагола (примеры 9, 10, 13-18), приставки ('тяжкого и архитяжкого мира' и примеры 20, 21), уже подобные морфологические изменения делаются чрезвычайно осязательными и звучат как модуляция в другой тон, подчеркивая происходящее усиление. Тем более это так в случаях, когда вариация захватывает несколько слов или фразу. Такие обороты, как 'революционная фраза о революционной войне погубила революцию' (см. примеры 20, 21) звучат, как каламбур, настолько сильно сказывается в них созвучия и может быть невольно это созвучие и привело к таким сочетаниям и даже, пожалуй, отразилось и на построении примера 2 ('из... из... из... измены'). Но разумеется, это - побочный эффект, как второстепенно и влияние этой аттракции созвучий на построение речи. Для Ленина, которому не до шуток, которому претят красивые словечки и эффекты 'словесных выкрутасов' и чужды какие бы то ни было тенденции к изысканному или блестяще му стилю это столь же мало примеры остроумной 'игры словами', как и выражения 'доверчивой бессознательности и бессознательной доверчивости' или 'буржуазный демократизм и демократическая буржуазия'. Все это примеры того же приема повторения.
Повторение создает строгий своего рода 'геометрический' стиль речи Ленина, прямолинейной, графической в силу крайней экономии средств, как чертеж, лишенной всякой раскраски, всякой затушевки, которые сделали бы четкие линии расплывчатыми и неопределенными. Ленин обращается не к чувству и не к воображению. И то и другое только осложнило бы прямое движение мысли, лишило бы речь той цепкости и твердой силы, того стального закала, который ее отличает. Ленин обращается к решению воли, которую надо подвинуть на определенный путь, а для этого надо ее остановить, сосредоточить внимание, сузить поле возможности, зажать его в тесное кольцо нужного, единственного выхода. Таким квадратным замыкающим выходы построением является построение с помощью повторений. Легче всего это видно на примере глаголов, повторяющихся во всех трех временах и тем самым исключающих всякую иную возможность: 'отношения налаживаются, должны наладиться, наладятся непременно' или 'не становятся и не станут', 'подводили, подводят и продолжают подводить', звучит, как 'было есть и будет' или как 'ныне и присно и во веки веков'. Это в сущности плеоназм и перифраза понятия 'вечно', но давая глагол во всех временах речь не только заменяет абстрактное наречие конкретными временными формами, но и исчерпывает все иные. Совершенно тот же исчерпывающий, исключающий иной выход, охват получается от модальных сопоставлений ('Не поняли и не желают понять, частью не способны понять', 'всякая помощь, которая могла бы нам быть оказана, которая будет нам оказана', 'вы не хотите, вы не можете поверить' (и еще сильнее и крепче от зажима отрицанием: 'всегда колебался, не может не колебаться', 'ищет и не может не искать', 'смеются и будут смеяться', не могут не смеяться). Подобную же роль исчерпывающего обобщения, замыкающего решение в очерченном квадрате, играют и такие сопоставления, как 'позорный и позорнейшие', 'тяжкие и архитяжкие' и т. д.
...То же явление охвата и обобщения, вынуждающего решение представляют и более сложные виды повторений. Развивая предыдущее распространению, умножение, перифраза и т.п. виды повторений усиливают его, как бы повышая его степень оставаясь на той же линии. Так например, 'все' будущее русской революции поставлено на карту: все будущее международной рабочей революции за социализм поставлено на карту, где расширение объема очевидно, или 'политика начинается там, где миллионы; не там, где тысячи, а только там, где миллионы, начинается серьезная политика', что можно изобразить формулой 'ав Ва¤'; усиленно подвергается определение сферы политики, и это производится посредством отрицания иной сферы и подчеркивания ограничением 'только' повторяемого определения, при чем вместе с тем отрицается и параллельный и родственный определяющему момент числа; усиливается и повторение определяемого 'политика благодаря сочетанию с новым определяющим серьезное'; наконец, обратное расположение (инверсия) членов построения, усиливает противопоставления оказавшихся рядом понятий и увеличивает впечатление расширения. Больше того, такое циклическое движение речи (см. примеры 26-28) придает ей силлогистический вид, благодаря чему повторение звучит, как вывод. В связи с этим обращение с отрицательным моментом приобретает новую силу, по аналогии с обращенным отрицательным суждением. Подобным же образом можно изобразить и примеры настоящего циклического построения (примеры 26-28) формулами 'аАа'; 'аАА*а, аАА*2', где 'А' означает развитое, распространенное 'а', а квадратная степень - усиление. При этом понятно, что замыкающее эти многочисленные построения повторение начального 'а', возвращается после развития А и АА* уже не тем же самым 'а', а значительно более напряженным и значительным.
Развитие и усиление повторяемых членов происходит, следовательно, весьма разными способами, как это видно из приведенных примеров. Так, в примере 23 трижды повторяется анафорически выражение 'войну нельзя кончить', в первом предложении 'по желанию' неопределенно и общо, во втором наглядным описанием простого акта 'воткнув штык в землю', в третьем тройной градацией, исчерпывающей все революционные возможности: 'соглашением' социалистов разных стран, 'выступлением' (общее) пролетариев (шире) всех (сильнее) стран, 'волей' (еще общее и проще народов) еще шире. Такая же градация в примере 24: 'решить вопрос в борьбе за господство' (общо, отвлеченно, описательно), 'победить' (определенно), 'свергнуть' (еще определеннее и конкретнее), 'вести за собой массы против' (столь же определенно, но еще яснее и первоначальнее). Сложнее пример 6: 'всю жизнь боролся против иллюзий'... сущность иллюзий получает уяснение в следующем 'высмеивал свободу - или равенство', развитие понимания важности этих разоблачений дает следующее 'во всех своих экономических произведениях'; развитие идеи Маркса повторяется гиперболически с оговоркой: 'можно сказать, что весь 'Капитал' посвящен'... и, наконец, с расширением и усилением с помощью отрицания повторяется предыдущее в заключении, как бы подводящем итог: '... хоть одна глава в каком бы то ни было сочинении, которая не была бы посвящена'... подобное же тройное повторение с отрицанием и обобщением в первом предложении, с отрицанием же притом в обращении, и с усилением наглядностью метафоры, ставшей поговоркой, во втором, и с усиленным обобщением, без двойственности предыдущих предложений и, следовательно, интонационно и логически завершая своего рода кодой, в третьем. На ряду с обобщением того же понятия в последовательном порядке путем ли его развития или усиления, - может быть лучшим примером этого будет N 4: 'с которыми мы какие бы то ни было сделки совершали, с которыми мы какие бы то ни было условия завязывали, с которыми мы какие бы то ни было переговоры начинали'; обобщение яв
енчатое - на ряду с этими приемами обобщения нужно еще указать на приемы обобщения в порядке параллелизации, перечисления, разграничения и т. д. понятия одного уровня. Сопоставление тогда подобных членов в целом также создает ограничение в поле решения и счерпанием всех возможностей, но только так сказать в пределе, предел такой своего рода индукции, однако, вовсе не лежит неопределенно далеко, напротив, он очень близок: уже три фразы одного построения, одной интонации и параллельного значения достигают цели охвата всего круга решений, исключающего все иные возможности. Так уже в последнем примере, по существу последовательного и ступенчатого обобщения, можно было бы, если не вникать в точный смысл сопоставлений, видеть убедительный пример трех родов взаимоотношений с капиталистическими государствами исчерпывающий их до конца (сделки, условия, переговоры). См. далее пример 2: ' Из голов, из сердец, из политики', 21-й: 'сметь, уметь, иметь силу' и т. д.
Эти повторения, в особенности периодические и кольцевые, а так же ассонирующие, свидетельствуют о несомненном наличии словесного внимания y Ленина. О том же говорят многочисленные случаи анофорического повторения, которое имеет такое существенное интонационное значение. Наконец, к этому примыкают и приемы накопления синонимических, иногда в порядке градации, эпитетов такого типа, как: 'неизмеримо более тяжкие, зверские, позорные, угнетательские ('мирные договоры') или 'колебаний, нерешительности, уклончивости, уверток, умолчаний и т. п.' и далее 'эти мелкие уступочки, колебания, нерешительности, уклонения, увертки и умолчания' или 'вместо беспощадно твердой, неуклонно-решительной, беззаветно-смелой и геройской политики... своей бесхарактерностью, своими колебаниями, своей нерешительностью' и 'когда последний чернорабочий, любой безработный, каждая кухарка, всякий разоренный крестьянин увидит, собственными глазами увидит.... вот, когда беднота увидит и почувствует это'. Том XIV. стр. 250.
Наконец, следует обратить внимание еще на несколько более сложных примеров, отличающихся особенной стойкостью слов и образов в ленинской речи. Повторение в них так господствует, что целый период кажется остановленным, сплавленным воедино.
29. 'События так ясно предписывают нам нашу задачу, что промедление становится положительно преступлением... при таких условиях ждать преступление: Большевики не вправе ждать Съезда Советов... медлить преступление. Ждать Съезда Советов - ребяческая игра, формальность, позорная игра в формальность... Ждать - преступление перед революцией'.
30. 'Наши горе-левые... увертываются от урока и уроков истории, увертываются от своей ответственности. Напрасные увертки. Увернуться им не удасться. Увертывающиеся из кожи лезут вон... Факты упрямая вещь. Факт тот, что... это факт, что... это факт, что... факты упрямая вещь. Наши горе-левые, увертываясь от фактов от их уроков, от вопроса об ответственности...'
31. 'Эсеры и меньшевики окончательно скатились 4-го июля в помойную яму контр-революционности, потому что они неуклонно катились в эту яму в мае и июне... Эсеры и меньшевики связали себя всей своей политикой по рукам и по ногам. Как связанные люди... а это связало их еще более. Они скатились на самое дно отвратительной контр-революционной ямы... Они связанные люди. Они на дне ямы'.
В этих примерах ведение двух трех тем можно сравнить с музыкальными построениями канона и фуги. В первом примере главная тема 'ждать Съезда Советов - преступлений', подготовленная вступительной фразой проходит через весь период варьируясь в первой части и сочетаясь с дополняющими его образованиями, сначала дается неполно и с оговоркой ('положительно'), потом, после новой подготовки звучит как в аккорде 'ждать преступление', следует вариация и развитие темы в первой ее части и варьированный аккорд, новое повторное развитие первой части темы с двумя растущими в силе сочетаниями и в заключение опять аккорд, уже усиленный.
Во втором примере модуляцию дают не синонимы, а морфологические варианты: 'увертываются' - 'увертываются' - 'увертки' - 'увернутые' - 'увертывающиеся' - 'увертываясь'. Первые два сочетаются с различными темами 'от урока и уроков' и 'от своей ответственности, два параллельных варианта развития. Третий дает одну усиленную тему - 'напрасные увертки', которая в четвертом имеет усиленное отрицанием повторение и поэтому получает характер коды. Далее основная тема, в новом, ослабленном варианте (причастная форма), открывает новую часть распространяющую содержание первой и переходящую в новую тему: 'факты упрямая вещь', которая повторяется, охватывая трижды анафорически повторяемое развитие - 'это факт, что'.... После этого снова повторяется первая тема со вступительным 'наши горе-левые' и как бы соединяя сразу все элементы периода: обе дополнительные темы начала и второй темы: 'фактов - уроков - ответственности', представляя своего рода 'стретто'. Расположением тем можно обозначить формулой: abcc*, bd, b¤, b3, b-ef, e-e-e-ef, ab1ecd.
Равным образом и в третьем примере мы видим две темы: 'скатиться в яму' и 'связать себя', которые распределяют период на две части, начинающиеся анафорически: 'эсеры и меньшевики скатились' - 'эсеры и меньшевики связали себя' и развивающие соответственную тему. Третья часть начинается усиленным повторением первой темы и заключается соединением сжатых в короткие фразы обеих тем: 'они связанные люди. Они на дне ямы'.
На этих примерах весьма отчетливо видна строгость - почти музыкальная - построения. Логическая функция их, думаю, достаточно понятна из анализа предыдущих примеров.
...это предпочтение Лениным такого рода повторений связано с самым существом его речи. Он обращается не к чувству и не к воображению, а к воле и решимости. Его речь не развертывает панораму для пассивного созерцания, не служит гидом, ведущим равнодушного туриста; она борется со слушателем, вынуждая его к активному решению, и для этого припирает его к стене. 'Ни с места. Руки вверх. Сдавайся'. - Вот характер ленинской речи. Она не допускает выбора. Мне кажется, что в этом и состоит специфическая сущность ораторской, в частности - политической речи.
II.
...Сравнение, как акт мысли, по аналогии - слишком общий неопределенный момент, и как таковой не может служить целям поэтики, основания которой должны лежать исключительно в самом словесном материале. Аналогия лежит и в основе метафоры и уподобления, намека и синонима и примера и т. д. Поэтому нужно найти иной подход к пониманию словесных явлений, обнимаемых этим названием. Прежде всего, наличие сравнительных частиц и связок, подчеркивающих сравнение и уподобление, 'как', 'подобно', 'словно', 'будто', 'чем' и проч., еще не обязательный признак и не делает еще сравнения. Между выражениями 'слезы полились, как град' и 'слезы полились градом' нет разницы в приеме и нельзя одно называть сравнением, а другое метафорой.
С другой стороны, такую же роль может играть и ряд других слов и выражений, например, 'казаться', 'быть похожим', 'равняться', 'можно сказать', 'в своем роде', 'почти', 'совсем', 'настоящий' и множество других. 'Он совсем гигант', 'он настоящий зверь', 'он почти ангел', 'он какой-то дикарь', 'он своего рода комета', и т. д., - все это примеры сравнения, которые по существу не меняются от ощущения связки, например, в сравнении - 'он - наше знамя'. Все это примеры сравнения уподобляющего в порядке отождествления. Им соответствуют сравнения отрицательные: 'это не фунт изюму', 'то не белая лебедушка выплывала' и т. п. От них отличаются сравнения количественного порядка: 'кровь горше воды', 'выше облака ходячего', 'дальше, чем глаз видит', 'яснее ясного', 'краше в гроб кладут'. Во всех этих случаях имеется два сравниваемых элемента, в том или ином сопоставлении которых и состоит сравнение. Мы будем называть его простым. Они чрезвычайно часто встречаются y Ленина.
32. '(Ждать) это значит сдавать русскую революцию на слом'.
33. 'Если запросить немцев (о мирных условиях), то это будет бумажка'.
34. 'В России начать революцию было легко, это значило поднять перышко'.
35. 'Это надо уметь взять, как факт'.
36. 'Это то же самое, как противополагать пуды аршинам'.
37. 'Как связанные люди, звали они'...
38. '(Чиновничество) из 'местечек' превращается в рабочих особого 'рода оружия'.
39. 'Что будет пустяковейнейшей вещью'.
40. 'Это - тоже проповедь, но эта проповедь действием... наш декрет есть призыв, но не призыв в прежнем духе... нет, это призыв к массам, призыв их... Декреты, это - инструкции зовущие к массовому практическому делу'.
Этих примеров довольно, чтобы показать чрезвычайную трезвость и осторожность Ленина в его сравнениях. Они y него обычно даны в порядке приравнения или отождествления и потому редко имеют наиболее употребительные связи - 'как', 'будто', 'словно', 'подобно'. Они обычно переводят на более конкретное и наглядное, часто повторяя основное содержание в более выпуклой, выразительной форме, иногда прибегая к метафоре. В большинстве случаев они прозаичны и сопоставляют факты, но иногда выражены в порядке противопоставления почти парадоксального, напр.: 'свободный военный союз маленькой Польши с огромной Россией есть на деле полное военное порабощение Польши Россией'. Эти сравнения охотно пользуются пословицами и вообще выражениями, ставшими ходячими, при чем для ленинской речи характерны именно обычность и употребительность таких выражений...
...Особенно интересно с точки зрения поэтического языка сравнение метафизического характера. В основе метафоры также лежит аналогия, но она остается скрытой, так как сопоставление двух моментов не дано, а лишь задано в перемене значения слова. При этом, разумеется, метафора является таким естественным явлением языка, что 'перенесение значения' перестает ощущаться. Вот несколько примеров ленинской метафоры: 'лучший авангард революции', 'увертываться от уроков и уроков революции'... 'увертываться от своей ответственности... увертываться от фактов'...
...Интереснее настоящие метафоры, в которых, следовательно, момент сравнения является скрытым и не всегда даже определенным. Это своего рода перифраза иносказательного характера. Таковы следующие примеры:
41. 'В один кровавый комок спутано все человечество и выхода из него по одиночке быть не может'.
42. 'История так быстро гонит ее (жизни) локомотив...'
43. 'Это из истории вычеркнуто быть не может и вы не выскоблите этого ничем.'
44. 'Невероятно горькой действительности фразой не закрыть.'
45. 'Историю не убедить речами - и когда мы хотели повернуть историю, оказалось, что повернулись мы, а историю не двинули.'
46. 'Наш долг - отважно взглянуть трагической правде в глаза'.
47. 'Диктатура - слово большое, жестокое, кровавое слово'...
48. 'Путем отчаянного прыжка выйти из империалистической войны'.
49. 'Я знаю, что тысячами лазеек обратное правило будет пробивать себе дорогу'.
50. '...влюбленности в декреты y меня не существует'.
51. 'Подменять понятия, бросать песок в глаза рабочих и крестьян'.
52. 'Если y массы что-то болит, и она сама не знает, что болит и он не знает, что болит (речь идет о Томском), если он при этом вопит, то я утверждаю, что это заслуга, а не недостаток'.
53. 'Поливать бушующую революцию маслицем реформистских фраз'.
54. 'Конечно, мы делаем поворот направо, который ведет через весьма грязный хлев'...
55. 'Если вы их (условия) не подпишете, то вы подпишете смертный приговор советской власти через три недели'.
56. 'Если ты не сумеешь приспособиться, не расположен ползать на брюхе в грязи, тогда ты не революционер, а болтун, потому что другой дороги нет'.
57. 'Уметь разными революционными заклинаниями отговориться от того простого факта'...
58. 'А мы хотим перестроить мир. Мы хотим покончить всемирную империалистическую войну... мы боимся самих себя. Мы держимся за 'привычную', милую, грязную рубаху. Пора сбросить грязную рубаху, пора надеть чистое белье'.
59. 'Мы, шедшие до сих пор с открытым знаменем, бравшие криком своих врагов'...
60. 'Мы пошли выше фразы'.
Эти примеры очень показательны. Прежде всего, это примеры ленинского пафоса, и пафоса двух видов: пафоса величия и пафоса правды, которые отличаются очень определенно своей лексикой 'высокой' или 'низкой'. Не случайно, что большое число примеров первого рода встречается в статье 'О национальной гордости великороссов', где Ленин выступает в роли нового Карамзина, и в речах о брестском мире. Эти выражения достигают большой поэтической выразительности. Но примеры второго рода пафоса, может быть, еще более ценны, так как в них выразительная сила речи появляется в противоположных средствах, с помощью простых и даже грубых слов и образов, которые, однако, тем самым вернее бьют в цель и резче дают выступить сквозь них, словно отбрасывая высокую тень, подъем подлинной силы и резче дают выступить сквозь 'грязное белье', 'грязная рубаха и хлев', 'ползать на брюхе в грязи', - это образы крайнего натурализма, в речи Ленина, проникнутой страстным стремлением к последней правде, к последней обнаженности вещей, приобретают крайнюю степень выразительности... Решение загоняется здесь в самые низины, чтобы упереть его в самое дно и показать осязательно, что другого выхода нет. И тут же вдруг эта отрицательная характеристика преображается, получает оправдание и новый смысл благодаря сопоставлению с героическими словами, подчеркнутыми резкими антитезами: 'не революционер, а болтун', 'мы хотим... мы хотим' (огромных деяний) 'и мы боимся самих себя'. В том и другом случае острота сталкиваемых лицом к лицу контрастов, усиливает их до размеров, закрывающих все иные выходы зажатому в них решению. Этот замечательный прием достигает y Ленина большой силы, так как пафос усиливается и оправдывается здесь суровым героизмом марксистского миропонимания...
Обратимся, наконец, к более сложным видам сравнения.
Прежде всего отметим случаи распространенного сравнения, к которому речь возвращается. Один пример сочетания нескольких сравнений (авангард и проч.) уже был приведен, к нему могут быть примкнуты примеры повторений ('увертываются' и 'скатились' и 'связали'), в которых был отмечен их своеобразный 'музыкальный' характер композиции. Приведем еще несколько примеров стойкости образов сравнения. Таковы, например, исторические параллели: необходимость новой экономической политики мотивируемых аналогией с осадой Порт-Артура и вся статья, которая так и называется 'От штурма к осаде', построена на этой параллели; заключение брестского мира сравнивается метафорически с тем внутренним 'договором', который партия как бы заключила со Столыпиным в 1907 г., отказавшись от решения бойкотировать Государственную Думу, и, с другой стороны, с Тильзитским миром. 'Мы заключили Тильзитский мир. Новый Тильзитский мир... Мы придем и к нашей победе, к нашему освобождению, как немцы после Тильзитского мира'... В этих примерах позорному и похабному братскому миру противопоставляется 'неслыханный позорный договор со Столыпиным' и 'неизмеримо более тяжкие (перед этим 'архитяжкие'), 'зверские, позорные, угнетательские мирные договоры', 'похабные и похабнейшие мирные договоры' (см. приведенные в примерах повторения слова 'позорный' во всех степенях) и таким образом по контрасту, напряженному до высшей степени целой системой повторений, выступающих особенно резко на общем фоне сопоставлений бьющих особенно в атмосфере газетной и устной травли 'похабного мира' и даже борьбы внутри самой партии...
...Остановимся еще на сравнениях, выводимых в порядке примера или более сложных форм характеристики, портрета, воображаемой речи, собственного выступления и т. д.
В речи по поводу брестского мира Ленин, в качестве примера, берет следующее сравнение: 'Два человека идут на них, нападают 10. Один борется, другой бежит, это предательство. Две армии по сто тысяч; против них пять таких же армий. Одну армию окружили двести тысяч; другая должна итти на помощь, но вдруг узнает, что триста тысяч подготовили ей на пути ловушку. Можно ли итти на помощь? Нет нельзя. Это уже не предательство и не трусость. Простое увеличение числа изменило все понятие' и т. д. (Заключит. слово на съезде РКП 8/III-18).
Возражая против веры Суханова в добровольную уступку власти пролетариату, Ленин говорит: 'Может быть, в детской' 'добровольная уступка' указывает легкость возврата: если Катя добровольно уступила Маше мячик, то возможно, что 'вернуть' его 'вполне легко'. Но в политике добровольная уступка 'влияния' доказывает такое бессилие уступающего, такую дряблость, такую бесхарактерность, такую тряпичность - (см. 'Корень За' 1917 г.). Редкий случай живописного примера y Ленина представляет следующий (против 'буферной группы' Бухарина):.. 'буфер, такой буфер, что я затрудняюсь подыскать парламентское выражение для описания этого буфера. Если бы я умел рисовать карикатуры так, как умеет рисовать Бухарин, то я бы Бухарина нарисовал таким образом: человек с ведром керосина, который подливает этот керосин в огонь и подписал бы: 'буферный керосин'. Эта острота продолжается и далее: 'нет сомнения, что y Бухарина желание было самое искреннее и 'буферное'. Но буфера не вышло'. (Том XVII, стр. 23).
...Думается, что этих примеров достаточно для характеристики Ленинских сравнений в широком смысле этого слова, даже без тех комментариев, которые могут быть здесь даны только в пред- варительной, поверхностной и общей форме. Сколько-нибудь полный научный анализ осложнен такими теоретическими и материальными трудностями, что всякая попытка произвести его теперь же, при всех тех условиях, о кото- рых сказано в начале статьи, была бы заранее обречена на неудачу. Я предпочитаю не иметь подобных претензий и главную задачу статьи видел в подборе примеров и снабжении их вводными примечаниями, скорее только указывающими путь к их пониманию, чем дающими готовое их истолкование.
Я даже признаю, что прямее к характерной сути ленинской речи привел бы анализ таких примеров, в которых средства воздействия и выражения не так ясны. Такие фразы, как 'Кто хочет помочь колеблющемуся, должен начать с того, чтобы перестать колебаться самому,' хотя она напоминает известное изречение Горация: 'Коли хочешь, чтоб плакал я, нужно, чтобы прежде плакал ты сам,' или 'Голодный не может отличить республики от монархии; озябший, разутый, измученный солдат, гибнущий за чужие интересы, не в состоянии полюбить республику. А вот, когда последний чернорабочий' и т. д. 'Тогда никакие слова... никакие силы... не победят народной революции, а напротив она победит весь мир,' - я признаю, что они характернее для речи Ленина. Но их анализ слишком труден и сложен. Предварительно надо сделать более простую работу...
...Те, кто был близок ему, был своим в обстановке его речей, те естественно обладают верным подходом к ним, ибо для них каждое движение слова его, каждая интонация голоса, доходили, как он того и хотел, до конкретного факта решения. Но те, кто не имеет такого барометра, должны сначала его создать. Показать это и было последней целью этой статьи.
Школа родителей
Александр Любимов
Дети – очень дорогие для нас существа, и, будучи родителем, мы принимаем на себя ту или иную часть беспокойства и ответственности за их жизнь. Поэтому, когда малыш приходит к нам в слезах из-за того, что его дразнят в саду или он поссорился с лучшим другом, нам, конечно, очень хочется утешить его и помочь. Но как? Устрашающие внушения чужим детям или их родителям, как правило, только усложняют ситуацию, да и ваш ребенок далеко не всегда готов следовать вашим инструкциям. Бывает, что он даже не до конца осознает причины своего расстройства, и тогда ему особенно тяжело что-то посоветовать.
Мне, как детскому психологу, довольно часто приходится иметь дело с подобными случаями. Приводя ребенка, родители удивляются: «Но я ведь ему то же самое говорила, но мне он не поверил!». Да, детям не только тяжелее признаться в своих проблемах, но и нелегко «найти пророка в своем отечестве». Ведь для них это означает расписаться в своей слабости и неопытности, а кому, как ни собственным родителям они стремятся доказать, что они уже большие! Гораздо больше им нравится находить самостоятельные решения или воспользоваться косвенной подсказкой чужого примера. Поэтому очень часто самым простым, но наиболее действенным терапевтическим приемом оказывается сказка или рассказ, где фигурирует ситуация, которая в данный момент беспокоит ребенка (в психотерапии это называется метафорой) . Дополнительное удобство этого метода заключается в том, что такие сказки вы можете сочинять сами (или импровизировать на ходу кукольный спектакль, продумав заранее лишь его ключевые моменты).
Общая структура подобных терапевтических метафор такова. Сначала вы представляете ребенку главного героя — так, чтобы к нему было легко проникнуться симпатией. Вспомните, как это замечательно работало в знакомых вам сказках: «У нее были две дочки. Одна была глупая и ленивая, она все время «лежала на печи да ела калачи». А вторая – Настенька – была добрая и послушная, все умела делать по дому, и все люди в ней души не чаяли». После такого описания вы сразу понимаете, кто является здесь положительным героем, и чью роль детям захочется примерить на себя. Вы можете воспользоваться также хорошо знакомым персонажем одной из любимых сказок, либо описать ребенка, очень похожего на вашего маленького слушателя. Не скупитесь на количество мелких подробностей и описаний. Ваша задача — сделать свою историю настолько интересной, чтобы привлечь внимание ребенка, помочь идентифицироваться с героем и вновь пережить вместе с ним все происходящие события.
Затем вы помещаете героя в проблемную ситуацию, аналогичную той, что беспокоит сейчас вашего ребенка. Это может быть отсутствие друзей, трудности с учебой, тяжелые отношения между родителями, смерть близкого человека, появление в семье младшего ребенка и др. Постарайтесь описать чувства и мысли, а не только поступки персонажей, чтобы ребенку было легко найти объяснение всему происходящему. И когда вы дойдете до критической точки своей истории, то есть до того места, которое ваш ребенок считает неразрешимым (например, герою предстоит постоять за себя, а он еще не знает, как это сделать), введите в сюжет новый персонаж – будь то добрая фея, или мудрый старик, или любой родственник, — который подскажет герою одно или несколько новых решений. Вы должны удивить ребенка тем, что это вовсе не тупиковая ситуация, и тем, как просто она может быть решена. Если советы, которые получит герой, будут достаточно реалистичны в исполнении, ваш ребенок, скорее всего, сразу захочет воспользоваться ими. И он будет благодарен вам за то, что ему не пришлось просить у вас помощи напрямую.
В качестве примера хочу представить вам сказку, которую я сочинила для 5-летней Саши. Она была очень робкой и нерешительной, особенно в присутствии незнакомых людей, и старалась ни на минуту не отрываться от родителей. Но эта сказка была нацелена и на ее маму, так как в определенном смысле у них были совершенно аналогичные стратегии. Мама боялась выйти на работу после долгого перерыва, и жизнь в «своем гнездышке» им обоим казалось куда более безопасной, чем переход к самостоятельной жизни и принятие на себя ответственности. В своей сказке я сознательно наделила этим ограничением (нерешительностью) несколько разных персонажей, чтобы дать читателю возможность посмотреть на эту проблему с разных сторон и найти разные способы мотивации для смелости и активности. Однако особо внимательные из вас смогут обнаружить здесь множество разных подтекстов – это и проблема ревности между детьми, и привитие навыков общения, и поднятие самооценки. Буду рада, если, как всякая добрая сказка, сочиненная мною история сможет в чем-то помочь вашему ребенку, когда он познакомится с ней. Однако, безусловно, самым эффективным оказывается рассказ, содержащий конкретные подробности и цитаты, знакомые именно вашему малышу. Так что дерзайте – это кажется трудным только на первый взгляд. И пусть ваша теплота и любовь помогут вам создать незабываемые шедевры для своих растущих детей. Они нуждаются в вашей поддержке.
 
СКАЗОЧКА ПРО ТРУСИШЕК

В одном небольшом английском городке, на тихой улочке стоял уютный каменный дом. И рядом с домом был чудесный сад, в котором росло множество цветов и деревьев. И среди этих цветов был один молодой розовый куст, на котором было два бутона. Один бутон – наверху куста, он был покрупнее, а второй – помельче – на одной из боковых веточек. Девочка, которая жила в доме, называла эти два бутона мамой и дочкой, так они были похожи.
Ах, да, я вам еще не рассказывала про девочку. Звали ее Сандра, ей было уже 5 лет, и все кругом восхищались ее красотой, длинными волосами, стройной фигуркой. Жила она со своими родителями и забавным пушистым щенком по имени Черныш. Черныш был еще совсем маленьким, веселым и ласковым. Его только совсем недавно забрали от его мамы – большой мохнатой собаки и его родного братика, который почему-то был гораздо крупнее и смелее Черныша. Но Сандра выбрала себе именно этого щенка. Может быть, в чем-то он напоминал ее саму…
Дело в том, что у всех у них – и у Сандры, и у Черныша, и у двух нераспустившихся розочек на кусте – был один общий секрет: они были трусишками.
Розы думали: мы не настолько красивые, никто не оценит нас, а только будут смеяться. Мы не достойны распуститься и смело смотреть в лицо солнцу.
Щенок думал: люди держат собак, чтобы они охраняли дом, а я слишком мал и слаб для этого. Пусть этим занимается мой брат – он крупнее и сильнее, у него получается звонкий лай, и все вокруг говорят: «Что за прекрасный сторожевой пес растет у вас!». Но зато, когда хозяевам нужно кого-то погладить, потискать и поиграть, - я тут как тут. Я очень нужен хозяевам таким – нежным и ласковым. Я не могу подвергать свою жизнь опасности или становиться слишком независимым.
Сандра думала: мир такой большой и неизвестный, и я еще недостаточно умна, чтобы разобраться в нем. На речке много интересного, но в ней можно утонуть; дорога за воротами дома – такая манящая, но там можно заблудиться или встретить кого-то опасного. Сандру очень пугали эти фантазии, и чем больше она об этом думала, тем больше ей хотелось быть рядом с мамой и папой и никуда от них не отходить.
Но у них часто были какие-то свои взрослые дела, и Сандре больше приходилось бывать со своей няней. Это была очень добрая женщина, она часто играла с Сандрой, читала интересные книжки. Рядом с ней девочка чувствовала себя в полной безопасности и очень доверяла ей.
И вот однажды няня повела Сандру на берег реки. Когда они добрались до места, няня поставила на траву корзину с фруктами, расстелила одеяло и села читать газету. Сандра осмотрелась вокруг. Солнышко ярко освещало речку и огоньки пестрых цветов в траве. Ей захотелось побегать и порезвиться, и она радостно помчалась догонять бабочку. Все было так здорово и весело! Но вдруг она резко развернулась и быстро пошла на то место, где расположилась няня.
- Что случилось, девочка моя?, - ласково спросила та.
- Я испугалась, - тихо сказала Сандра, немного помолчав.
- Чего же?, - удивилась няня.
Сандра показала рукой на расположившихся неподалеку людей, которые только что пришли на речку. Няня посмотрела в их сторону – это была семья с двумя детьми. Один мальчик, постарше, выглядел лет на восемь, а девочка была похожа на ровесницу Сандры.
- Но что же в них опасного? Это просто люди, которые тоже пришли сюда отдохнуть.
- Я не знаю, - грустно сказала Сандра, - но мне кажется, что люди могут плохо обо мне подумать… Если они увидят, что я здесь без родителей, они решат: вероятно, она такая плохая девочка, что мама с папой выгнали ее из дома за скверное поведение, или они сами такие плохие родители, что не смотрят за своей дочерью. А еще я не знаю, что мне нужно говорить и делать рядом с малознакомыми людьми.
- Не много ли всяких страшилок? А впрочем, многие дети чувствуют то же самое, что и ты, - сказала няня.
- Правда?, - удивилась Сандра, - а я-то думала, что я одна такая…
- Но ведь тебе хочется пообщаться с этими незнакомыми детьми?, - спросила няня.
- Да, но я не знаю, с чего начать.
- Ну, это не так уже трудно. Просто подойди, улыбнись и скажи «Привет», а потом спроси, можно ли поиграть с ними или поинтересуйся, как их зовут. Людям всегда нравится, когда ты спрашиваешь их мнение о чем-нибудь. Так что тебе совсем необязательно все время болтать. Просто слушай, что говорят другие, а если у тебя есть какие-то идеи, можешь высказать их.
- По-моему, это все же немного страшновато, - призналась Сандра,- можно я сначала просто представлю себе, что я делаю все это, поиграю в это?
- Конечно, можно. Смелость не всегда приходит сразу, но я уверена, что ты очень способная, и очень скоро перестанешь быть трусишкой.
Сандре понравился этот разговор с няней, и всю обратную дорогу домой она мечтала, как она будет спокойно разговаривать с людьми, и чувствовать себя уверенно, даже если рядом не будет ни мамы, ни папы, ни няни. Ведь она теперь сама сможет себя развлекать и ей нечего будет бояться на улице. И ей теперь казалось, что люди должны хорошо к ней относиться.
Через несколько дней Сандра чувствовала себя уже гораздо смелее, и однажды она, играя у себя во дворе, увидела, как мимо ее ворот проходят те самые мальчик и девочка, которых она видела у реки. И тут с ней произошло что-то волшебное: прямо у нее в голове зазвучали слова няни о том, как легко познакомиться с другими детьми, и что для этого нужно сделать. И вдруг ей показалось это таким простым и естественным, она почувствовала себя такой смелой, что быстро встала, подошла к воротам и окликнула ребят. Вскоре они уже вовсю болтали. Оказалось, что они недавно переехали в этот город, и как раз искали новых друзей.
За всем этим с интересом наблюдал щенок Черныш. Он удивился тому, что случилось с Сандрой. Раньше они вместе боялись выходить из двора, а теперь Сандра даже забыла об этом – она болтала с новыми друзьями. Чернышу стало немного обидно. Он хотел было полаять на них, но испугался. А что, если они рассердятся? И он грустно пошел в сад. Вскоре он оказался совсем недалеко от того места, где росли нерешительные розы. И вдруг прямо над своей головой он услышал чей-то писк:
- Ой, я боюсь, боюсь, что у меня ничего не получится!
Черныш присмотрелся и увидел на дереве птичье гнездо, на краю которого стоял птенец и отчаянно размахивал крыльями.
- Не бойся, - отвечал спокойный голос его папы-скворца, - все мы, птицы, боялись перед своим первым полетом. Я знаю, что это нелегко – ведь ты привык целыми днями сидеть в гнезде и ждать, что кто-то другой позаботится о твоей пище, тепле и безопасности. Но сейчас пришли другие времена – ты уже достаточно вырос и способен летать сам. Твои крылья окрепли и оперились, тебе нужно больше еды. И потом, через месяц начнется осень, и все мы должны будем собраться вместе и улететь из этого сада в теплые страны, чтобы не замерзнуть. Но самое главное – не это. Когда я первый раз попробовал летать, я тоже боялся спрыгнуть с гнезда вниз. Но когда я расправил крылья, и смог полететь – это было чудесное чувство победы. И я понял, что создан, чтобы летать, и нет ничего лучше, чем быть способным к свободе и независимости. До сих пор ты узнавал о мире лишь по моим рассказам, а теперь ты сможешь жить своей жизнью, и посмотреть на все своими глазами. Ведь вокруг так много интересного! Посмотри на эти розы – они ведь тоже ждут своего часа, чтобы распуститься и стать самыми прекрасными розами в этом саду!
- Ты слышала, мамочка, - прошептала маленькая розочка, - неужели он говорит о нас с тобой?
- Да, девочка моя, - ответила мама. – Мне кажется, я уже чувствую, что наше время приходит. И мне тоже так хочется посмотреть на все вокруг своими глазами!..
На следующее утро Сандра гуляла в саду и обратила внимание на молодого скворца, который, весело щебеча, летал над цветами и деревьями. И, казалось, летать ему нравилось больше всего на свете. Сандра продолжала следить за ним и увидела, как он сел на дорожку, чтобы передохнуть. И вдруг, - о, ужас! – она увидела совсем неподалеку большого соседского кота, который вот-вот готов был прыгнуть и схватить молодого птенца. И тут откуда-то из-за куста стремительно выскочил Черныш и с оглушительным лаем погнал кота к забору. Сандра и не подозревала, что ее маленький Черныш способен на такое. Значит, он действительно растет и становится настоящим сторожевым псом.
И кое-что особенное увидела Сандра в этот день в саду. Это были два прекрасных цветка на розовом кусте – один покрупнее, а другой помельче. Они были чем-то очень похожи между собой, и в то же время каждый из них был по-своему свеж и неповторим. И главное, оба они как будто бы наслаждались своей красотой, и было видно, как они горды порадовать мир своим присутствием…